В кают-компании, кроме меня, обедал командир нашей бригады противолодочных кораблей Г.Г.Ивков. Столы, чтобы посуда по ним не скользила, были застелены влажными скатертями, бортики столов подняты, кресла с помощью специальных талрепов надежно прикреплены к палубе. Чтобы не выпасть на качке из кресла, зацепился ногой за его ножку, и, удерживая левой рукой почти на весу в горизонтальном положении тарелку, я приступил к трапезе, попеременно меняя в правой руке то кусок хлеба, то ложку с содержимым тарелки.
Вдруг корабль резко сбросил ход, куда-то повалился с курса, и начал сильно раскачиваться. И в этот момент по корабельной трансляции прозвучала встревоженным голосом команда вахтенного офицера: «Человек за бортом! Гребцам спасательной шлюпки в шлюпку!».
Я командир спасательной шлюпки. Бросаю обед, хватаясь за что попало на переборках, чтобы удержать равновесие, бегу в свою каюту. Сапоги, канадка, спасательный жилет, шапка в мгновение ока на мне. Бегу на левый шкафут к шлюпке. Мои матросы с БЧ-2 и боцмана уже тоже здесь.
Боцмана вываливают шлюпбалкой Иолко шлюпку вровень с верхней палубой, а мы перебираемся в нее и занимаем свои места. Гребцы разбирают весла, я ставлю руль и на мгновение бросаю взгляд за транец вниз на воду. А там внизу пучина! Корпус корабля имеет т. н. удлиненную полубачную конструкцию. Поэтому высота борта в районе шкафута чуть более четырех метров. Довольно прилично на тихой воде, а сейчас всё по-другому: сильная бортовая качка то приближает водную поверхность почти до киля шлюпки, то она с шумом уходит куда-то в бездну. Наша шлюпка, подвешенная на шлюпочных талях, сильно раскачивается в такт качки корабля. Гребцам правого борта приходится отталкивать шлюпку от корпуса корабля и при этом суметь не выпасть из шлюпки. Вокруг нас витает сущее светопреставление. В воздухе стоит адская смесь звуков из гула ураганного ветра в такелаже и надстройках корабля и воя газовых турбин, газоходы которых находятся всего в нескольких метрах от нас. Все это дополняется слепящими хлопьями мокрого снега, огромными волнами и водяными брызгами. На долю секунды промелькнула мысль: «Еще семь трупов!» Но дальше было уже не до этого. Вцепившись левой рукой в румпель руля, напряженно смотрю на левое крыло сигнального мостика, с которого мне должны дать направление, куда грести и спасать человека.
В этот момент через вырез в ограждении левого крыла сигнального мостика вижу, как из ходового поста выскакивает наш замполит А.И.Иваненко и, размахивая руками над головой, что-то кричит и бежит по направлению к нам. Следом за ним буквально вылетают из ходового поста командир корабля и командир бригады. Они тоже яростно размахивают руками над головой и тоже что-то кричат мне. И вот я сквозь этот адский шум различаю их голоса: «Не спуска-а-ать!» Я тут же буквально заорал боцманам, которые находятся совсем рядом со мной: «Не спускать! Завалить шлюпку!»
И вот мы снова на верхней палубе. Слышу, что по кораблю объявили боевую тревогу для проверки личного состава. Бегу в свой носовой центральный пост ракетного оружия. Мои моряки все на месте. Через какое-то время следует объявление боевой готовности номер два и команда офицерскому составу корабля прибыть в большую кают-компанию. А там узнаю, что за борт упал матрос с БЧ-5. Его увидели всего на несколько секунд сигнальщики правого борта на гребне волны, о чем немедленно доложили вахтенному офицеру на ходовой пост. Оказывается, матрос сильно укачался и в обед «траванул» в кубрике. Подобное дело на флоте совершенно не мудрёное и его товарищи без всяких насмешек и обид попросили убраться за собой. Что он и сделал. Но вместо того, чтобы вынести обрез (железный тазик с двумя ручками) с содержимым в кормовой гальюн, вышел на ют через правую наружную дверь.
А ют на этом проекте корабля очень низкий и по нему «гуляла» океанская волна. Поэтому матрос поднялся на правый шкафут и решил выплеснуть с него. Но, к его несчастью на шкафуте рядом с трубой с газоходами расположен гусак масляной цистерны, вокруг которого парами масла образовывалось предательски скользкое пятно, на которое этот матрос и наступил. И во время сильного крена на правый борт, поскользнулся и проскочил под леерным ограждением в воду. Как выяснилось потом, этот матрос был сиротой, но на родине у него осталась не зарегистрированная в браке жена с маленьким ребенком. Жалко, очень жалко моряка-североморца!