Не довелось. Бог миловал.
Олекса подошел ближе.
– Воевода... – Всеволод растерянно захлопал глазами.
Нет, он не испугался. Точнее... честнее – и испугался тоже – дрожь вон какая прошла волной по спине и рукам, но опаска была не только за себя.
– Воевода?!
Ну как же так? Без доспеха, в одной лишь сорочке – и в бой на железе!
И хотя никто никогда в учебных боях не мог даже задеть старого опытного воина, все же...
– Слушай меня внимательно, Всеволод, – голос старца был по обыкновению сух и неприветлив. – Слушай и запоминай. Если что непонятно – спрашивай.
Ибо сначала мы будем говорить...
А потом – драться? Всеволод закрыл рот. Подобрался. Он слушал...
– Ты одолел пятерых. Лишил меча шестого. Едва не свалил седьмого. Это очень хорошо...
Пауза. Слова старец ронял, как обычно на важном уроке, – отрывисто и скупо.
– Для обычного воя – хорошо.
Пауза.
– Это неплохо. Для обычного ратника сторожи...
Еще пауза.
– Но мало. Но недостаточно. Для лучшего бойца моей дружины.
Долгая пауза. Всеволод внимал. Такое слушать было приятно. И – тревожно.
– Первое, – Олекса перешел к делу и заговорил быстрее: – Долго возишься. Слишком долго. Непозволительно долго.
Да... На ошибки своим ученикам сторожный воевода указывал всегда. Даже когда те после жестоких тренировочных боев скрипели зубами от боли,
обмотанные с ног до головы целебными припарками дядьки Михея.
– Не выжидай, пока ворог истомится, Всеволод. Старайся одолевать в самом начале боя. Супостат, против которого тебе рано или поздно предстоит
биться, выносливее человека. Его не вымотаешь. Скорее уж – он тебя. Время всегда будет на его стороне. А потому – если не победишь сразу – сам
падешь побежденным после.
– Но как обучиться бою, если валить супротивника сразу, не дав ему воздеть меча, – рискнул вставить слово Всеволод. Разрешено ведь...
– Одних повалишь – других против тебя выставлю, – сурово ответил старец. – Людей в дружине хватает. Ради чего здесь, думаешь, столько народу
собрано?
– Так это... – Всеволод даже растерялся от такого вопроса. – Порубежье ж хранить...
– Ну да, для этого тоже. А еще чтоб лучших из лучших обучать. Таких как ты, дурень. Одни калечатся, чтоб другие воинское искусство через пот и
кровь постигали. Чтоб, когда придет срок, эти другие стоили сотен тех, одних.
Всеволод сглотнул, кивнул. Одни калечатся, значит, чтоб другие постигали? Понято. Принято... Слова нежданные, новые, важные, и не всуе сказаны.
Обдумать и взвесить подобает такие слова – но позже.
– Второе, – продолжал Алексий. – Опять уповаешь на дуб за спиной.
– Как же не уповать-то, воевода, – Всеволод вновь осмелился молвить в свое оправдание. – Коли четверо сразу...
– И что с того, что четверо? – свел брови старец. – Оборотень-волкодлак будет метаться вокруг и нападать на тебя с восьми сторон. Упыри – те и
вовсе в кольцо зажмут и сплошной толпой полезут отовсюду. Помни, чему я учил: каждый отбитый здесь, на тренировке, меч – это срубленная рука
темной твари в настоящем бою. Но у нечисти две руки, и сразу обе они к тебе потянутся. А у упырей, к примеру, лапа вдвое-втрое против
человеческой вытягивается. И на каждой цапалке – пяток когтей, что твой засапожник. И помимо рук еще пасть, клыков полная, имеется. Посему не
мечи отбивать старайся – не руки рубить, а то, из чего они растут. Голова и тулово – вот твоя главная цель.