* * *
Семен и Наталья услышали стук падающего тела и одновременно выскочили в коридор. Лизавета лежала ничком возле ванной и на внешние раздражители не реагировала. Наталья побрызгала на нее водой, Семен для верности отвесил пару пощечин. Ничего. Голова девушка безжизненно моталась из стороны в сторону, а она продолжала оставаться в нездоровом вязком забытье.
— Ну, что будем с нею делать?
— Как что? Отнесем в спальню. Или хочешь оставить ее на коврике перед дверью?
— Хотелось бы, да боюсь, запинаться об нее будем. Так что тащи покамест в койку. И не вздумай над ней чего-нибудь этакого учинить! Я тебе все причиндалы с корнем вырву, если что!
— Да нужна она мне больно! Кожа да кости, смотреть не на что! Я люблю, чтоб баба в теле была, а не вобла воблой. Ну, чего стоишь? Помогай! Бери ее за ноги, поволокли!
Сбросив девушку на кровать и даже не удосужившись прикрыть ее одеялом, Семен и Наталья с чувством полного удовлетворения отправились на экскурсию по квартире. Кое-что они успели рассмотреть днем, а сейчас хотели познакомиться с бытом Лизаветы поближе.
— Смотри, какая громадина! — ткнула Наталья мужа, указывая на бронзовую люстру-тарелку. — Видать, старинная, не простая. Интересно, сколько за нее деньжищ можно выручить?
— Я бы оставил, — хозяйским тоном отозвался Семен. — Я ведь еще до конца не решил, как нам этой квартирой распорядиться.
— А что тут думать? Продать — и дело с концом! — удивилась Наталья. — Представляешь, как мы на вырученное заживем! Все соседи с зависти помрут.
— Эх, темный ты человек. Продать — не вопрос, с руками и ногами оторвут, главное в цене не продешевить. Я про другое речь веду: на такой квартире нешуточный бизнес можно делать.
— Это как?
— Как-как! Сдавать ее за бешенные бабки всяким новорусским молодчикам. Я ведь не просто газеты читал, знаю, что этот район считается престижным. И деньги к нам рекой потекут. Да и безопаснее это, чем с продажей светиться.
— А если ее родители обратно вернуться вздумают?
— С каких это пирожков? С чего это им Америку обратно на Россию менять?
— А вдруг как заподозрят что неладное? Наверняка они с дочкой своей ненаглядной созваниваются. Что делать-то будем?
— Я ж тебе говорю: еще не решил. Проще всего у нее выведать, как они связь держат, а потом подпаивать и когда надо к телефону подпускать, чтобы у предков ее паника раньше времени не началась. А потом скажем, что она квартиру продала и в монастырь подалась. И пусть трепыхаются, сколько сил хватит.
— А вдруг она проговорится?
— Не проговорится. Мы ей пригрозим, что если вдруг чего, мы ее жениха в мелкую стружку изничтожим. Будет молчать, как миленькая.
— А как мы это сделаем? Мы ж его в глаза не видели, и где живет, не знаем. Да и Лизка рано или поздно догадается, что мы ее морочим.
— Чтобы догадываться, мозги нужны. А мы их ей прополощем!
И Семен хохотнул, довольный собственной шутке.
— А если ее жених собственной персоной сюда явится? — не унималась Наталья. — Мы с тобой на это не рассчитывали. Может, уедем, пока не поздно? Тебе-то что, ты на зоне уже был, знаешь, как там и что. А я туда ни за какие коврижки не хочу. Учти: если нас вдруг поймают, я все на тебя свалю, так и знай!
Семен весь подобрался, словно перед прыжком, и звучно закатил своей благоверной такую хлесткую пощечину, что ее голова мотнулась на шее, как привязанный к столбу мешок.
— Что это ты мне тут такое говоришь? Значит, на меня все спишешь, паровозом погонишь? Да я тебе, падла, прежде руки-ноги переломаю, харю твою постную в сбитень превращу. Поняла, ты, сучка?
Наталья не ответила, держась за щеку и мелко-мелко давясь слезами.
— Не слышу ответа! Поняла или не поняла?! — и Семен вновь поднял руку для удара.
— Да, да, я все поняла. Только не бей больше, пожалуйста!
— То-то же, — удовлетворенно отозвался Семен. — И чтоб я больше от тебя таких разговоров не слышал. Или не ты мне эту идею подбросила? Молчишь? Правильно, что молчишь. Зубы целее будут. А теперь давай искать, где она документы на квартиру прячет. Да, и паспорт ее не забудь! Она его, скорее всего, где-нибудь в спальне хранит. Или в сумочке. Так что давай, двигай в темпе вальса!
Наталья согласно закивала и отправилась в спальню.
Ее не было, наверное, всего минут пять. Семен даже не успел как следует разглядеть семейные фотографии, стоящие над модным псевдокамином, как Наталья вошла, сжимая в руке пачку купюр и паспорт в дешевой темно-зеленой обложке под мрамор.