Джейрд и Леонака понемногу приобщались к обязанностям взрослых мужчин. Им было разрешено самостоятельно работать на плантациях сахарного тростника, правда, они не отличались особым усердием и старались сбежать на берег океана к Диане. Их детской комнатой был пляж, а игрушками — доски для серфинга.
Однажды, удрав с плантации на побережье, Джейрд застал там свою мать, прогуливавшуюся рука об руку с высоким белым мужчиной, которого он никогда прежде не встречал. Вечером на его вопрос, кто был этот незнакомый хаоле, мать объяснила, что это ее старый друг из Бостона, Сэмюэль Бэрроуз.
Через неделю приехал из Гонолулу отец, и мальчик впервые услышал, как ссорятся его родители. Они разговаривали во внутреннем дворике, не подозревая, что Джейрд слышит каждое слово.
— Кто был этот мерзавец, с которым ты целовалась на берегу? Джон Пирс видел вас и все мне рассказал.
— Джон?
— Да, Джон Пирс, наш сосед! Он специально примчался в Гонолулу, чтобы доложить мне об этом.
— У тебя нет оснований для беспокойства. Это был Сэмюэль Бэрроуз, и мы поцеловались только один раз, когда прощались навсегда.
— Бэрроуз? Тот самый, за которого ты собиралась выйти замуж? Тот человек, который променял тебя на богатую наследницу?
— Да, я же тебе рассказывала о нем.
— Но что он забыл у нас на острове, черт побери? Наступило тягостное молчание, которое прервал тихий голос Ранэль:
— Он приехал за мной. Он хотел увезти меня с собой, говорил, что любит по-прежнему.
Раздался звук бьющегося стекла. Видимо, отец запустил в стену стакан или вазу.
— Так он все еще любит тебя? Это замечательно! А как поживает его богатая жена? Или она благополучно отправилась на тот свет?
— Родней, не надо кричать, — в слезах просила Ранэль, — он уехал, уехал в Бостон, он больше не вернется.
— Ты мне не ответила, Ранэль! Он свободный человек?
— Нет, он все еще женат. Но хотел развестись и жениться на мне. Он не знал, что я замужем. У него нет детей, и его семья теперь не испытывает недостатка в средствах.
— И он просил тебя уехать с ним? Бросить меня и уехать?
В голосе отца послышались зловещие нотки.
— Родней, я тебя умоляю, прекрати! У нас нет причин для ссоры. Сэмюэль уехал, уехал навсегда.
— В самом деле?
— Да, уехал. Он хотел забрать меня и Джейрда с собой, но я отказалась. Он опоздал, опоздал на восемь лет. — Ранэль громко и безудержно заплакала. — Поздно, слишком поздно!..
Этого мальчик не мог вынести. Он умчался на берег океана, чтобы не слышать рыданий матери и злой, ставший чужим и враждебным голос отца. Раньше его мать никогда не плакала, а отец никогда не повышал на нее голос.
После того вечера Ранэль Бёркетт словно подменили, она стала другой. Нежная и любящая жена и мать, посвятившая жизнь мужу и сыну, превратилась в равнодушную, погруженную в себя женщину. Она больше никогда не смеялась, даже случайная улыбка не озаряла ее лицо. Она начала много пить, часто плакала, а иногда весь дом оглашался ее истерическими рыданиями.
Два года мальчик прожил, как в тумане. Он никак не мог понять, почему мама разлюбила его. Потом, узнав, что она ждет ребенка, немного приободрился. Отец тоже поначалу пришел в восторг, но отношения между супругами так и не наладились, а вскоре стали еще хуже. Ранэль переходила от глубокой меланхолии к злобе и уже никогда не бывала в спокойном, ровном настроении, как прежде. Она не хотела второго ребенка. Родней почти не бывал дома, но стоило им встретиться, как ссоры возобновлялись с новой силой. Ранэль начала воевать с Акелой, которая безуспешно пыталась помешать несчастной женщине спиваться. Джейрд теперь старался бывать дома как можно реже.