Нет, она не была профессиональной танцовщицей. Строго говоря, она просто двигалась по танцплощадке без всяких там эффектных поворотов. Плыла. Она снова плыла!
Возможно, мне показалось, но во всем кафе воцарилась тишина: ни единого звука, кроме музыки. И лишь когда мелодия закончилась, словно прорвало плотину: где-то хлопнула пробка из-под шампанского, женщины и мужчины потянулись на танцплощадку, и новая мелодия, на этот раз куда более живая, заразительная, закружила их в танце. Казалось, что в этом водовороте моя незнакомка должна непременно стушеваться, потерять свою медлительную прелесть, но этого не произошло: она по-прежнему плыла в своем темпе, и это, как ни странно, смотрелось так же хорошо, как и в первом танце
Музыка заиграла медленнее, и ее подхватил за талию, закружив в танце, смуглый мужчина в светлом костюме. Она запорхала, как бабочка, словно и не было медлительности, подстроилась под партнера Мельком я оглянулся на Лошадиную улыбку: улыбки-то у него как раз не было флегматично и сосредоточенно он поглощал заказанные яства. Я отвернулся.
Хотелось ли мне потанцевать с ней? Конечно, хотелось! Но вот беда: откуда-то змеей выползло смущение мне казалось, что в шортах я буду слишком контрастировать с приличной публикой в летних костюмах Впрочем, зря я опасался: и пяти минут не прошло, как на танцплощадку выбрался толстяк в совершенно, на мой взгляд, неприличных шортах цвета хаки, и начал выписывать пьяные кренделя. И ничего нормально. Я нервно сделал пару затяжек, притушил сигарету и пошел в круг танцующих.
Вблизи незнакомка показалась мне еще красивее, чем издалека: глаза ее блестели и излучали свет. На этот свет я и полетел, как мотылек и следующий танец был наш.
Осторожно, словно хрупкую статуэтку, я обнял ее за талию и аккуратно закружил, подстраиваясь под ритм. Как оказалось, подстраиваться было излишне она подчинилась, повторяя все мои движения, будто отражение. Будто часть меня. И я, уже ни о чем не думая, отдался танцу целиком
Может быть, я заснул? Может, потерял сознание? Не помню ничего, кроме легкого головокружения и танца, бесконечного, как сама жизнь. Нет, все-таки припоминаю, что кто-то пытался меня отлучить, даже оторвать от незнакомки бесполезно: словно и впрямь стала она «плоть от плоти» И только потом, когда она сама отстранилась и, поклонившись на прощанье, пошла к своему столику, я вдруг понял, что имел в виду Платон, описывая муки разделенных надвое человеческих существ, потерявших свои половинки. Я больше не был целым без нее! Хотелось заплакать.
Я вернулся за свой столик. Закурил. С тоской посмотрел на то, как Лошадиная улыбка оплачивает счет
И тут в мою безнадежность ворвался ее взгляд. Глаза в глаза. Длилось это целую вечность А потом она вдруг улыбнулась и весело так, заговорщически, подмигнула мне. Я моргнул, и видение пропало они пробирались между столиками к выходу.
Счет! Официант, счет! заорал я.
Не дождался, конечно. Оставил на столике заведомо большую купюру и рванул к выходу вслед за исчезнувшей парой.
Когда я выскочил из кафе, они уже почти растворились в темноте, пропитанной запахом моря только вдали мелькнуло светлое платье. Стояла ночь, по-южному влажная и жаркая, со стороны моря дул легкий ветер, трещали цикады. Я рассекал вязкий морской воздух, стараясь догнать девушку и ее пожилого спутника. О чем буду говорить с ними, я еще не знал, ноги несли меня сами, такое ощущение возникает, когда бросаешься вниз с обрыва и никак не можешь остановиться. «Мистика какая-то», подумал я отвлеченно и тут же отбросил эту мысль никакой мистикой и не пахло, просто Незнакомка в белом основательно вскружила мне голову. Я остановился, когда она вместе со своим спутником скрылась в дверях роскошного пансионата, на фасаде которого горделиво красовались четыре звездочки.
В задумчивости я присел на лавочку. Закурил. Не идти же к ним в номер! Самое логичное отправиться домой и вернуться сюда утром или днем сейчас они наверняка лягут спать На мысли «лягут спать», я представил, как Лошадиная улыбка обнимает мою незнакомку и меня передернуло.
В общем, вопреки всякой логике, я остался на месте, нервно куря одну за другой сигареты, а проклятое воображение, натренированное литературными занятиями, продолжало выдавать эротические сцены, постепенно сменяющиеся картинками жесткого порно. Я решил не мучиться и уйти. Докурил очередную сигарету, поднялся В этот момент дверь пансионата приоткрылась, и из нее выскользнула она.