Раззаков Федор
Федор Раззаков
Л. Долина родилась 10 сентября 1950 года в Баку, но через два года вместе с родителями переехала в Одессу. Ее отец всю жизнь проработал стекольщиком на стройке, мама была машинисткой.
Л. Долина вспоминает: "Мы жили в сыром подвале. В самом жутком из тех, что мне только довелось видеть. Причем это была не отдельная квартира, а коммуналка, где, кроме нас, жили еще 20 человек. И в одной комнатенке мы теснились вместе с тяжело больной бабушкой - маминой мамой. До сих пор не могу забыть отвратительный запах пиявок, которых ставили ей на ночь, чтобы облегчить страдания. Года три это продолжалось.
В том же подвале я очень тяжело переболела коклюшем и заработала хронический бронхит. Он до сих пор временами о себе напоминает. Мама очень любила бабушку. А когда ее не стало, маме совсем невмоготу было оставаться в этой комнате - слишком многое там с нею связано. Мы использовали первый же попавшийся вариант, чтобы съехать. Но это снова была комната в коммуналке, да такая крохотная (17 метров, она была вытянута в длину, за что мы называли ее троллейбусом), что негде было поставить детскую кроватку. И десять лет проспав на раскладушке, я заработала себе еще и искривление позвоночника. В квартире было три газовые плиты на 25 человек, один кран, один туалет и баня за два квартала от дома. Вот таким невеселеньким было мое детство: семь семей в одной квартире, скудный заработок родителей. Мне привычен ночной стук пишущей машинки - мама брала работу на дом, чтобы хоть немного подзаработать сверхурочно и дотянуть до следующей зарплаты...
Мама у меня женщина властная и всегда являлась безусловной главой семьи. А папа был добрейшим человеком. И когда мне в детстве бывало плохо, я приходила к нему, а не к маме. А маму я побаивалась. Однажды порвала "парадные" мамины капроновые чулки. Семья у нас была среднего достатка, и такую роскошь, как капроновые чулки, мама могла позволить себе раз в несколько месяцев. В ужасе представляя себе, что будет, когда она узнает об испорченных чулках, я убежала скрываться к соседке. В таких случаях мама меня хорошенько отшлепывала и грозилась отдать в интернат. Свято в это веря, я стояла на коленях и умоляла ее этого не делать!..
Я еврейка по национальности и никогда этого не скрывала. В школе меня иногда дразнили жидовкой. Бывало, я даже дралась из-за этого. Потом вычитала в словаре, что "жидовка" - по-польски еврейка, и перестала обижаться.
К сожалению, я не знаю идиша, так как в семье не принято было говорить на нем. Однако, когда родители не хотели, чтобы я слышала их секреты, они переходили на идиш...
Маме очень хотелось, чтобы все наши ужасы остались в прошлом, чтобы я получила хорошее образование (у них ведь его не было). Поэтому она и отвела меня в музыкальную школу, в класс виолончели. Но этого вполне хватило, чтобы не прикасаться больше к виолончели всю оставшуюся жизнь. Так что специальное музыкальное образование я так и не получила. Но петь любила всегда. Да, в общем-то, песня как раз и помогала мне переносить все невзгоды..."
Свою первую любовь Долина пережила в 13 лет. Она тогда активно пела в художественной самодеятельности и однажды с концертами выступала в мореходном училище. Там тоже был свой ансамбль, одним из гитаристов которого был морячок-болгарин Георгий Добрев. В него Лариса и влюбилась. По ее словам: "Он очень хорошо пел и научил меня многим болгарским песням, которые можно было услышать только в Одессе и больше нигде, - вся Одесса их потом пела. И я за это ему благодарна. Но, к сожалению, любовь моя была не взаимной, и были слезы и разочарования. Он любил другую, и я об этом знала...