Остается добавить лишь одно, но, быть может, самое главное. Наша эпоха проходит под лозунгами «выгорания», «расцерковления», «разочарования», «кризиса религии», «стресса», «уныния» и чего угодно другого в таком духе. Чего только не нагнетает современное информационное пространство. На таком фоне эта книга имеет также и терапевтическое значение, поскольку она своим светлым и мирным духом утешает читателя. Но это, как ни странно, лишь побочный эффект. Основное заключается в том, что, в отличие от многих нынешних богословов, Александр Семенович предлагает, если выразиться немного грубо, позитивную программу. Речь идет о смелой постановке вопроса: как встретить Бога? В эпоху сомнений и подозрений это кажется непростительным легкомыслием, особенно если иметь за плечами опыт советского атеистического прошлого, но, погружаясь в чтение книги, понимая ее контекст и теоретические основания, нельзя не отдать должное автору он открывает возможность, он приглашает, он говорит не от теории, а от опыта. Используя язык Филоненко, можно сказать, что эта книга призыв, который может быть услышан читателем. Рано или поздно всякий человек задается вопросом о том, как мы узнаём действие Бога по отношению к нам. Это связано с понятием Промысла, с тем, как мы понимаем отношения Бога и мира, в общем, это касается самого существа богословия. Ответ автора, выраженный предельно лаконично, состоит в следующем: «Мой тезис, который мне надо будет аргументировать и показать его продуктивность, заключается в том, что работа узнавания оказывается тождественной работе благодарения» (с. 87). И в этом состоит позитивное ядро предлагаемой программы. Отсюда следует, кроме прочего, то, что тезис «эстетика до этики» не только не принижает значение последней, но и определенным образом помогает стать по-настоящему этичным, раскрывая, таким образом, практическую пользу эстетики и демонстрируя единство добра и красоты.
Как говорит Александр Семенович, «богословие это очень живое делание» (с. 17). Я бы сказал, что читатель держит в руках книгу редкого вида это живая книга.
Алексей Гагинский, директор фонда «Теоэстетика»Призванные свободой
Воспоминание-свидетельство участника Киевского летнего богословского института
Летом 2010 года я должен был с двумя младшими детьми, одиннадцати и пятнадцати лет, впервые один (жена оставалась с заболевшей матерью), отправиться в отпуск куда-нибудь южнее Беларуси. (Все обстоятельства очень важны.) Я был растерян, боялся не справиться. И тут я получил имейл от киевских коллег, с которыми с 1990-х сотрудничал в области издательского дела. Это было приглашение участвовать в качестве слушателя в Киевском Летнем богословском институте. Из текста письма я понял, что институт будет проходить в течение двух недель июля-августа в селе Лишня, в сорока километрах от Киева. Предложение меня зацепило, и я ответил с благодарностью, но практически в форме отказа, сославшись на то обстоятельство, что мне необходимо вывезти детей на отдых из ситуации семейного хосписа. Мне написали, что очень нас ждут, что детям не будет скучно, и мы поехали.
Мы ехали целый день, по июльской жаре, на своей машине, из Минска, через полуобморочную Беларусь, через переход Александровка, по краю Чернобыльской зоны, в обход Киева, в провинциальную украинскую глушь, и добрались до места уже в сумерках. Вышли из машины. Разбрелись по сторонам; нас еще никто не успел заметить. Я оглядывался вокруг и не мог усмотреть ничего идиллического. Внизу узкая деревенская улица, грохочущая разбитая трасса, по которой несутся мамонты-самосвалы с песком и щебнем. Справа высокая стена двухэтажного, недостроенного с советских времен административного здания. Слева какие-то сельские хозпостройки. Сзади силуэты нечесаных громадных деревьев с омелами в волосах. Из сумерек вернулся сын и сказал фразу, определившую следующие девять лет жизни. «Папа, это лучшее место на Земле». Как он успел?! Потом подошла младшая, уже в обнимку с двумя девочками-погодками. Время изменило свою природу.
Это стремительное узнавание и уверенное принятие предлагаемой полноты было общим для всех. Для детей и взрослых. Для слушателей и приглашенных лекторов. Какой-то неодолимый диктат свободы, которому ничем не хочется возразить. Как встреча с подлинным произведением искусства. Ты еще в нем, погружен, еще нет никакой дистанции для анализа и рефлексии, но ты уже знаешь главный аргумент в пользу происходящего с тобой любовь, которая знает о тебе, видит тебя и говорит на равных, с предельной искренностью и напряжением, как в последний раз.