Проснулась от резкого толчка.
Разве мы не должны быть уже в Шереметьево? сонно потёрла веки. Который час? Зевнув, достала из сумочки мобильный, и сон тут же как рукой сняло. Саш, мы же опаздываем! завопила в волнении.
Не опаздываем. Без нас самолёт не улетит, заговорщицки подмигнул мне Изкин куратор.
Как же! Кто мы такие, чтобы из-за нас задерживать рейс. Долго ещё? Я с тревогой вглядывалась в туманный пейзаж за окнами машины. Нам ведь регистрацию проходить. И таможенный контроль Господи, точно опоздаем!
В этом и заключается прелесть личного самолёта, вдруг огорошил меня бойфренд. Не нужно беспокоиться о времени.
Скажешь тоже! недоверчиво фыркнула я. С каких таких доходов скромный преподаватель провинциального универа может себе позволить летать частным рейсом на Гоа?
И снова на лице Беркутова появилась эта загадочно-хитрющая улыбка:
Маленькая поправочка: я не преподаватель. И мы летим не на Гоа.
От такого заявления я оторопела. На пару секунд, после чего тоже попыталась улыбнуться, но уголки губ лишь нервно дёрнулись вверх и тут же сползли обратно.
Э-э-э Если это была шутка, то не совсем удачная. Саш, что происходит?
Беркутов закатил глаза:
Всё время забываю, ты же ни черта не помнишь. Словами не передать, как я рад, что наконец перестану быть нянькой сопливой девчонки.
А? только и сумела выдавить из себя.
Как мне осточертел ваш унылый городишко. И это постоянное напряжение от того, что твоя бабка-ведьма в любой момент может догадаться, кто я. Хорошо, что в ней нет силы Ведающего.
Одно из двух: или крыша едет у меня, или у моего преподавателя, который вроде как им не является.
Саша! Ты что несёшь?! Останови машину!
Меня накрыла паника. Давно позабытое чувство, когда осознаёшь, что не владеешь ситуацией, а ситуация владеет тобой. Или, скорее, непонятные сумасшедшие личности. То же самое испытывала несколько месяцев назад, когда, отдыхая с родителями в Словакии, одной страшной ночью очнулась в какой-то богом забытой дыре посреди пожара и не могла даже пошевелиться. Тогда я была во власти Камила и лишь чудом не погибла. Как спаслась не помню. Та ночь сохранилась в памяти урывками.
Я ведь доверяла Саше безоговорочно. И Камилу тоже.
Господи-и-и
Останови. Немедленно!
Или что? развеселился садист. Выпрыгнешь из машины? намеренно утопил педаль газа. Редкие домики за окном, подёрнутые туманом, да голые стволы деревьев слились в сплошную серую массу.
Куда ты меня везёшь? Я уже была близка к тому, чтобы начать истерить, но остатки здравого смысла, стремительно поглощаемого страхом, настойчиво советовали не злить психа. Ты что меня похищаешь?
Можно и так сказать, беззаботно пожал плечами псевдопреподаватель. Прилетим, и тебе всё объяснят.
Ку куда прилетим? заплетающимся языком пролепетала я.
Но он меня, кажется, даже не слушал.
Тебе вернут воспоминания. Могу себе представить, какая у тебя в голове каша.
Наверное, в тот момент у меня в мозгу что-то перемкнуло. Не отдавая себе отчёта в том, что творю, попыталась распахнуть дверцу, чтобы сигануть из мчащейся на запредельной скорости машины. К счастью или нет, попытка суицида была пресечена на корню.
Беркутов успел заблокировать чёртову дверь. Перестав скалиться в злорадной ухмылке, мрачно пригрозил:
Не угомонишься, организую тебе кому до самого Будапешта. Если против, веди себя благоразумно. И не вздумай кричать! безжалостно лишил меня единственной возможности отвести душу. Сделать из тебя немую тоже раз плюнуть.
Почему-то я сразу поверила, что чокнутый похититель на такое способен. По крайней мере, проверять, так ли это на самом деле, не стала.
Некоторое время ехали молча. Я тщетно пыталась переварить горькую правду, что человек, которому доверилась, оказался беспринципным негодяем.
За меня будут просить выкуп? наконец нарушила тишину, больно бившую по натянутым, словно тугие струны, нервам.
Саша рассмеялся, будто я сморозила глупость.
Эрика, всему своё время. Наберись терпения, я не уполномочен давать тебе объяснения.
Не уполномочен он А похищать, значит, уполномочен.
Урод!
Выходит, все твои признания пустой трёп, и наши отношения были фарсом?
Сердце нет, не сжималось от боли и разочарования. Скорее, в нём полыхал гнев, который никак не удавалось выплеснуть наружу. А если начну выплёскивать, есть риск, что меня быстренько нейтрализуют, как было обещано.