Сон его был беспокойный, зачумленный кошмарами, о которых он предпочитал не рассказывать. Впервые с детских лет Руперт вновь страшился темноты. Каждое утро он просыпался со стыдом, проклиная собственную слабость, и молча давал себе клятву, что не поддастся снова своему страху. И каждый вечер, как только солнце садилось, он разжигал очередной костер.
С течением дней Логово Дракона становилось все ближе и все внушительней, и Руперт чувствовал все большую неуверенность в том, что же он собирается делать, когда достигнет подножия горы. Если верить карте Ночной Колдуньи, он должен найти пещеру дракона где-то вблизи вершины, но чем ближе он подбирался, тем более невозможным казалось, что человек вообще может взобраться на крутую, темную стену базальта, которая вздымалась перед ним, заслоняя горизонт. И все же, несмотря на все свои сомнения, несмотря на безрассудный страх, мучивший его ночами, Руперт на разу не подумал повернуть назад. Он забрался слишком далеко и прошел сквозь слишком многое, чтобы сдаться сейчас, когда его цель наконец на виду.
«Иди и убей дракона, мой сын. Докажи, что ты стоишь трона.»
Воздух раннего утра был еще холоден от ночного заморозка, когда Руперт подъехал к подножию холмов. Истончившиеся травы и чахлые кустарники скоро уступили место голым скалам, рябым и изъеденным от долгого стояния под ветром и дождем. Тропинка, пробитая по склону горы, круто вела вверх, и единорог шепотом все время проклинал судьбу, осторожно выбирая путь по неровной тропе. Руперт смотрел строго перед собой и пытался не думать о пропасти, растущей за спиной. Тропа по мере подъема становилась все уже, все более предательской, и в конце концов ее пересекла широкая полоса движущейся осыпи. Единорог бросил лишь единственный взгляд на легко скользящие камни, загородившие тропу, и намертво уперся копытами.
«Забудь об этом. Я единорог, а не горный козел.»
«Это же единственная тропа, потом идти вверх будет легко.»
«Меня беспокоит дорога не вверх, а вниз. Особенно на большой скорости, когда ветер свистит в ушах.»
Руперт вздохнул и слез с седла. «Хорошо. Возвращайся и жди меня у подножья. Дай мне два дня. Если я к тому времени не вернусь…»
«Руперт», медленно произнес единорог. «Не надо туда идти. Мы спокойно можем возвратиться и сказать Двору, что не нашли дракона. Никто не будет знать.»
«Я буду знать», сказал Руперт.
Их глаза встретились и единорог прислонился головой к принцу.
«Удачи, сэр.»
«Спасибо», пробормотал Руперт и быстро отвернулся.
«Будь осторожен», тихо сказал единорог. «Ненавижу привыкать к другому всаднику.» Он осторожно развернулся на узкой тропе и, тщательно выбирая дорогу, направился назад по склону горы.
Руперт постоял немного, прислушиваясь к медленно удаляющемуся стуку копыт. У подножья единорог будет в достаточной безопасности. Если бы осыпь не преградила дорогу, он нашел бы другой предлог, чтобы отослать единорога назад: оставшееся — дело Руперта, и только его. Нет нужды рисковать жизнями обоих. Руперт немного попрыгал на месте и внимательно разглядел широкую полосу осыпи перед собой. Она выглядела предательской. Сорок футов вдоль, но едва десять футов поперек: одно неверное движение — и поток камней мгновенно унесет его к обрыву. Руперт мельком взглянул вниз и с трудом глотнул. Вниз было далеко. Если он соскользнет, то наверное прибудет к подножью раньше единорога. Он криво улыбнулся и ступил на осыпь.
Мелкие камешки тревожно зашевелились под тяжестью его тела и Руперт задержал дыхание, дожидаясь пока они успокоятся. Медленно, шаг за шагом, фут за футом, он двигался по осыпи, не торопясь и осторожно пробуя ногой, прежде чем перенести на нее свой вес.