И главное, что всё это никак и никаким образом не влияло на чувство собственного достоинства Софии. Она оставалась всё такой же общительной и вовсе не высокомерной. Это, иногда совсем необоснованное, преследование вооруженными телефонными камерами поклонников, только лишь слегка изматывало её, и больше не грозила ничем, как лишь просто мешало спокойно учиться.
Как бы то ни было, я вас всех люблю, никого не отвергаю! Но пожалуйста, пожалуйста, не преследуйте меня, а то у меня уже скоро нервный тик начнётся, и я уже буду снимать для вас не тик токи, а невротики. Я вас всех уважаю, так что уважьте и моё личное пространство. Хотя бы на время уроков, чтобы я могла нормально выучиться и сдать экзамены, мяу, завершила она своё очередное разговорное видео, сложив губы в трубочку, и улыбнувшись, резко провела по виску указательным и средним пальцами в знак прощания.
***
Вячеслав Александрович поднялся на последнюю ступень вестибюля метро, выйдя на улицу, озарённую июльским солнцем. Вокруг почти не было людей, как вдруг перед ним предстал худощавый, чуть выше среднего роста, толи брюнет, толи шатен, толи и вовсе русый молодой человек, со слегка удлинёнными волосами, нежно облегающими его миловидное лицо, намалёванное мужской косметикой, так и не сумевшей полностью скрыть прыщи, усеивающие его румяные щёки. Под его пышными чёрными бровями зияли карие глаза, ознаменованные гладким курносым носом, слегка поджатым кверху. А самое особенное, что было в этом человеке, так это его пышные, но естественно стройные широкие губы, просто созданные для какого-нибудь косплея, с использованием гримёрной помады.
Привет, резко остановившись прямо перед ним, вытянув руку, выпалил Понамарёв.
Славян, здорово, ответил тот, пожав ему руку.
Сколько лет, сколько зим! Ты в метро? спросил его Слава, разглядывая с головы до ног.
Да нет, просто гуляю.
Ну, пошли, пройдёмся тогда, я тоже пока никуда не тороплюсь, сказал Вячеслав, направившись вместе с ним на Патриаршие.
Какими судьбами в этих краях? спросил Альфред Славу, с довольно прискорбной интонацией в голосе.
Да, так, по работе, как и ты наверно. Ты лучше расскажи, как сам-то, как Травиата твоя?
В смысле, Олеся? переспросил Альфред, как-то нервно поперхнувшись.
Ну да, она.
Нет её.
В каком смысле?
Умерла.
Как? изменившись в лице, спросил Слава, Когда? От чего, почему ты не рассказал мне об этом раньше?
Онкология, остановившись на месте, сказал Альфред с досадой, косо смотря в сторону, месяц назад
Ну почему, почему ты даже не написал мне об этом? стал расспрашивать его Слава, встав напротив.
Я никому не сказал
Но как?
А вот так, я никому не сказал, потому что не хочу заплакал он, пуская слёзы ровными каплями, сбегающими по его щекам.
Ну что же ты, что же ты дружище, по-доброму сказал Понамарёв, по-дружески обняв его.
Чуть позже они уже подходили к окраине парка, оба заложив руки за спины, задумчиво взирая на небо.
А у тебя как? спросил Альфред, уже немного успокоившись.
Дела?
Ну да, дела.
Нормально, только всё сложно. А всё та же область нашей жизни любовь, в которой я окончательно запутался. Люблю одну, и не люблю другую, причём эта самая другая первой рознь, и всё же её дальняя подруга, познакомившаяся с ней по воли случая, настолько нелепого, что не будь его, мне бы не пришлось сейчас всё это тебе рассказывать.
В любом случае, я ничего не понял.
Я, к сожалению тоже. Теперь лишь надеюсь на то, что всё еще наладиться, ведь по-другому просто не может быть. Я в этом уверен!
Это хорошо, сказал Альфред, успокоившись окончательно, и немного промолчав, спросил, слушай, ты ведь знаешь Софию?
Да, тиктокерша, ну, эта, с короткой стрижкой?
Да, её!
Может, и знаю, только зачем она тебе, хочешь позвать её в свой тик ток театр?
Не знаю, но познакомиться надо.
Вот как узнаешь, так и знакомься.
Ну, пожалуйста, сказал он, преградив ему путь, познакомь, а.
Не уверен, что это приведёт к чему-то хорошему, ответил Слава, обойдя его, и продолжив свой путь.
Ну почему? догнав его, спросил он.
А потому что ей уже двадцать три.
Я знаю, мне столько же.
Я не об этом, дело совсем другого рода. Все вокруг женятся и выходят замуж, и возможно её чрезмерная популярность или её столь индивидуальный характер, на который она имеет полное право, пока не позволили найти ей хорошего жениха в своей блогерской сфере.