Понадобились секунды на осознание, что в это время года, в квартире с закрытыми пластиковыми окнами просто не могла появиться метель. Холод на лице мгновенно перешел в жар, Семён занервничал. Его потные руки сползли с лица. С чуть трясущимися конечностями Буланин встал с кровати, обошел все углы в комнате, прошелся по остальному дому и несколько минут смотрел в окно в спальне. Лишь после этого Семён выдохнул, выпил стакан воды и вернулся ко сну.
Проснуться было тяжело. Утром мужчина четко понимал лишь то, что не выспался, а разум находится в нашем мире не до конца, все мысли расплываются.С таким настроем Буланин решил, что походить и поспрашивать дальних родственников и папиных знакомых будет не лишним. Он выделил на эту поставленную перед собой задачу полдня, но по итогу это всё затянулось на трое суток. За эти три дня старые отцовские знакомые лишь выражали соболезнования утратой и не говорили ничего связанного с призраками и знахарями.
В какой-то момент Семён задумался и сделал вывод, что занимается странным и бессмысленным делом. На четвертые сутки он хотел уже бросить эту затею, но его планы снова изменило странные пробуждение. В этот раз это было не разговор с призраком лицом к лицу. Это был удар об спинку кровати, сильный и нанесенный, как показалось Семёну, чем-то потусторонним. Поле нового события перепугавшийся Буланин с новыми силами стал бегать по малознакомым адресам и задавать странные вопросы. По итогу недели, в течении которой Семён обошел и обзвонил почти всех, кто мог знать о прошлом отца, можно было понять, что за ответами нужно идти к женщине, когда-то жившей в той деревне, что играет ключевую роль для его семейного древа. Деревню, где род Буланиных вел оседлый образ жизни столетиями вплоть до прошлого века, пока Василий Василевич папа Семёна, не уехал из этих мест.
Марина Митрофановна Клюева активная и бодрая пенсионерка, недавно разменявшая восьмой десяток, состоящая в многих творческих кружках. Как обычно в это время дня, в этот день недели, она пришла с прогулки и ещё не переодевшись, в спортивном костюме поливала яркие цветы разных видов на своем подоконнике. В этот миг Семён, уже уставший от поездок с опросами к старикам и всё ещё опечаленный состоянием своего здоровья появился на пороге квартиры пенсионерки, что жила в двухэтажном доме в пригородном поселке.
Старушке понадобилось время, чтобы понять, о чем её спрашивает неожиданно появившийся парень, но всё же с радостным возгласом она вспомнила о своей деревне, о Буланиных и о особенностях, связанных с их родом. Как бы Сёмен не отказывался, но ему пришлось выпить пару чашек чая на кухне, иначе Марина Митрофановна просто отказывалась говорить о том, о чем её спрашивают. А говорила она следующее:
Помню, отец твой по молодости немного занимался знахарством, травничеством, в общем всем, чему его евоный отец учил, а того научила его матушка, то есть твоя прабабушка, вообще, если я ничего не путаю, то у вас в роду много таких было. Но отец твой потом уехал, и я не знаю, чем он занимался. Да и сама я уехала ненамного позже, много где была. А по итогу, как выяснилось, когда голова уже поседела, оказалась почти в одном месте с односельчанином, царствие ему небесное.
Да Но вы не знаете, может в вашей деревне остались следи какой-нибудь информации по этому поводу? вел с ней диалог Буланин младший.
Что ты. Там давно поразъехались или поумирали все. Сама деревня уже давно превратилась в поле борщевика. Но вот знаю, что в первые годы отъезда твоего батюшки с ним много связывались и просили не бросать его дар, многовековая традиция всё же, а поскольку дед быстро помер, то и кроме Василия Васильевича традицию хранить было некому. Васильевич всё же прислушался, а потом и рассказал, что передал все знания лучшему архивариусу в большом поселке или тогда это уже город был, не помню.
В каком городе? В нашем?
Да, конечно. Для людей нашего сорта в соседний район поехать уже событие, потому сильно далеко нас не раскидало от родных мест и друг от друга. А плохо общались мы все из-за того, что хотели казаться новыми людьми и забыть всё, что связывало нас со старой жизнью. Эх, а сейчас нам только старая жизнь и мила.