В этой искалеченной комнате, потемневшей от ливня, опечаленной своим побежденным видом, в которой старый дубовый паркет стал похож на крепкий паркет какого-нибудь кабаре, завтрак офицеров прошел почти в полном молчании.
В час курения, когда стали выпивать и перестали есть, они начали, как и каждый день, говорить о своей скуке. Бутылки коньяка и ликера передавались из рук в руки. И все они, опрокинув свои стулья, впитывали постоянно повторявшиеся толчки сидящих в уголках рта длинных изогнутых трубок, каждая из которых заканчивалась фаянсовым яйцом, всегда живописным, соблазнявшим готтентотов3.
Когда их стаканы опустошались, усталым жестом они наполняли их снова. Но мадмуазель Фифи свой в этот момент разбивал, и солдат подавал ему другой стакан.
Они тонули в едком тумане курева и, казалось, погружались в печальное, сонное пьянство, в мрачное пьянство людей, которые ничего не делают.
Но вдруг барон выпрямился. Возмущение охватило его, он произнес: «Именем Бога, это не может так продолжаться, нужно придумать что-то, наконец».
Одновременно лейтенант Отто и младший лейтенант Фриц, два нежных пруса, в высшей степени с серьезными и тяжелыми физиономиями, спросили: «Что, мой капитан?»
Он размышлял несколько секунд, потом добавил: «Что? Нужно организовать праздник, если командир позволит».
Майор бросил свою трубку: «Что за праздник, капитан?»
Барон приблизился: «Я обо всем позабочусь, мой командир. Я отправлю в Руан Задание, чтобы нам привезли дам. Я знаю, где их взять. Приготовим здесь ужин; ни в чем не будет недостатка, по крайней мере, мы проведем хороший вечер».
Граф Фальсберг пожал плечами, улыбнувшись: «Вы безумец, мой друг».
Но все офицеры поднялись, окружив своего шефа, и стали умолять: «Пусть капитан все устроит, командир, здесь так печально».
Наконец, командир уступил. «Ладно, сказал он, раз барон называет это Заданием». Пожилой младший лейтенант, которого никогда не видели смеющимся, фанатически исполнял все распоряжения шефа, какие бы они ни были. Стоя с бесстрастным лицом, он получил инструкции барона, затем вышел, а через пять минут большая повозка из числа военных, куполообразно покрытая мельничным брезентом, запряженная четверкой лошадей, выехала.
Трепет пробуждения сразу же пробежал в душах. Вялые позы преобразились, лица задвигались, и начались разговоры.
Несмотря на то что что ливень продолжался с прежней яростью, майор утверждал, что он сделался не такой сильный, и лейтенант Отто убежденно объявил, что небо проясняется. Мадмуазель Фифи, казалось, не стоял на месте. Он поднялся, а потом сел. Его ясный и решительный взгляд искал чего-нибудь твердого, чтобы сломать. Вдруг, остановив взгляд на усатой даме, молодой блондин выстрелил из своего револьвера. «Ты не увидишь самой себя», сказал он и, не покидая своего места, выстрелил. Две пули успешно прошли в два глаза портрета.
Потом он воскликнул: «Сделаем мину!» И вдруг разговор прервался, как будто всех охватил новый властный интерес.
Мина, собственное его изобретение, в его разрушительной манере, была предпочтительным развлечением Фифи.
Покинув замок его законный владелец, граф Фернанд ДАмуа Дувиль, не имел времени ничего вывезти или спрятать, за исключением зарытого в дыру стены серебра. Поскольку замок был очень богатый, превосходный, его большая гостиная, выходившая дверью в столовую, до поспешного бегства хозяина имела вид музейной галереи.
Со стен смотрели полотна, рисунки и ценные акварели, тогда как мебель, этажерки, элегантные витрины, тысячи безделушек: ваз, статуэток, человечков из саксонского фарфора, китайских обезьянок, старинная слоновая кость и венецианское стекло ценной и странной толпой населяли огромные апартаменты.
Теперь почти ничего не осталось. Не то чтобы их разграбили, майор, граф де Фальсберг не позволил бы; но мадмуазель Фифи время от времени делал мины, и все офицеры в такой день пять минут по-настоящему веселились.
Маленький маркиз пошел в гостиную поискать, из чего он может сотворить мину. Он принес малюсенький китайский заварочный чайник семьи Роз, который наполнил порохом, и в носик он аккуратно ввел широкий кусочек трута, поджег и бросил эту адскую машину в соседнюю комнату.
Потом он очень быстро вернулся и закрыл дверь. Все прусы, стоя с детскими улыбками любопытства, ждали; и взрыв потряс замок, все вместе они бросились наземь.