Алексей. Верно, как и галстуки тоже. Открой ее.
Ирина (ее нахлынули воспоминания недавнего прошлого, и она с трудом сдерживала себя, чтобы не упасть в обморок). Давай для начала, я тебе кое в чем признаюсь. (она закрыла руками глаза, пытаясь вернуть давно позабытые фрагменты)
Стефан. Мы вас уже обыскались! Чем вы тут так долго занимались?
Ирина. Извини, я не хотела никому портить праздник.
Стефан. Да причем здесь это. В чем дело? Почему ты плачешь?
Ирина. Не бери в голову.
Стефан. Погоди, а куда делся Матусов? Что у вас уже стряслось?
Ирина. Ничего серьезного. Мы просто поругались, и он, кажется, пошел в общагу.
Стефан. Здрасьте, приехали! Это что еще за номер? Ладно, я ему это еще завтра припомню.
Ирина. Не стоит.
Стефан. Давай поступим следующим образом. Мы не будем портить праздник ни себе, ни остальным и пойдем к костру, пока они все не решили, что я тоже здесь потерялся. Гулять ночью по лесу одной опасно.
Ирина. Постой, не так сразу. Давай немного постоим в тишине. Пожалуйста.
Пикник как повод окончания очередного учебного года, шел в полном разгаре. Уже давно «веселые» студенты пели песни под гитару и поедали остатки еще не успевшего остыть шашлыка (мяса, как всегда, купили меньше, чем ожидалось). Проблемы были позади и все могли спокойно шутить, танцевать и ни о чем не думать. Алексей опять показал свою странную черту характера. Еще с самого начала пути он пытался отговорить Ирину от идеи последовать со всеми и без конца тянул ее домой. Но кому захочется так обламывать собственный кайф? Весь год им приходилось вставать с пением петухом и ложится намного позже положенного. И все ради того, чтобы крепко выстоять семестр, получить положительные баллы и возможность передвинутся ближе к финишной отметке диплома. Такой балласт хотелось скинуть каждому, но как выяснилось не вечно скучному Алексею. Что в итоге и послужило столь сильному скандалу. После чего, весь на нервах Матусов, сняв напряжение на первом попавшемся дереве, отправился восвояси, бросив собственную девушку и даже не посчитав нужным проявить уважение к ее желаниям. Возможно, уже тогда и зародилась червоточина, желающая в дальнейшем порвать с ним после окончания учебы.
Стефан приобнял Водынаеву за плечи, дав ей возможность выплакаться и справиться с собственными чувствами. Они просто стояли, слушая пения птиц и стрекот кузнечиков. Где-то отдаленно был слышан гул веселящейся толпы, к которой как можно скорее желал присоединиться и Шмидт. Он так сильно рвался к очередной порции холодного пива, которое каждую секунду всплывало в его голове, что даже не сразу почувствовал, как руки Ирины оказались у него на члене. Когда он одернул ее от столь вольной неожиданности, она уже старательно пыталась вывести его зверька из спячки.
Стефан. Ты что творишь? Не стоит таким пагубным образом уходить от возникших проблем. Легче тебе от этого не станет, да и мне тоже. Я не желаю быть просто мальчиком для свершения мести.
Ирина. Просто трахни меня! Я знаю, что ты этого хочешь.
Стефан. Может и хочу. Но не таким образом. И я не думаю, что эта идея понравиться Матусову, а схлестнуться с ним, знаешь ли, хочется мне меньше всего.
Ирина. Забудь ты уже о Матусове. Просто, возьми, и трахни меня. Неужели это так сложно.
Ирина вновь подкралась к его гениталиям, чуть, было, не вырвав их с корнем.
Стефан. Давай мы это обсудим завтра, на трезвую голову. И если твои желания окажутся прежними, я с радостью их выполню.
Ирина. Завтра будет завтра. Я не пила сегодня ни капли, разве с этим тираном можно нормально отдохнуть.
Стефан. Не надо
Она впилась в «Германца» губами, и его внутреннее животное не могло больше себя сдерживать. Он закрыл свои глаза и ответил ей той же взаимностью. Они отсутствовали не долго минут пятнадцать-двадцать, но совершая свой страшный грех, Водынаева успела кончить целых четыре раза. Стефан не был с ней груб, хотя она сильно настаивала на обратном, желая совершить преступление по полной (чтоб не так обидно было). Но на все ее мольбы, пришлось довольствоваться малым, чтобы сэкономить время и поскорее утолить голод обоих.