Подождите, остановила я их. Вы же понимаете, что сегодня я никуда не смогу выйти. Хоть что-то осталось из продуктов? Без разницы что, и щепотку соли?
Они задумались, скрылись за дверью, ведущей в подвал. Через пять минут передо мной лежал чуть проросший репчатый лук в количестве шести головок, две картофелины, большая банка подсолнечного масла, не знаю, точно ли из подсолнечника, но пахло похоже.
Да, негусто, задумчиво посмотрела на то, что передо мной.
Хозяйка, есть одно яичко, я утром выменял на старую штору. Хотели вас накормить, Шусти, вжав голову в плечи, несмело протянул мне яйцо.
Спасибо, всё правильно сделали, нужно выживать как можем. Муки бы ложку, моронги переглянулись, услышав мою просьбу.
Можно попробовать в ларе кисточкой смести, в кладовой он стоит, Роби указал рукой на другую дверь.
В этот раз медленно поплелась за пушистыми друзьями.
В кладовой получилось добыть в огромном ларе аж три ложки муки, а ещё, осмотревшись, нашла различные приправы.
А это откуда? Почему не использовали?
Ваш отец привозил из дальних странствий, кухарки иногда в блюда добавляли, да нет сейчас кухарок.
Я прикусила язык, боясь, что много вопросов задаю, но потом поняла, почему моронги так легко на них отвечают. Скорее всего, потому что госпоже и не нужно знать, зачем и для чего всё на кухне.
Сделаем оладушки, надеюсь, есть будут и не выгонят.
Камней магических не осталось, шёпотом сообщил Шусти. Печь топить нечем.
А дрова есть? Крестьяне же обходятся без камней? такой информации в голове не было, но я всё равно выдвинула предположение.
Есть хозяйка, сейчас принесём! радостно подпрыгнул Роби.
Мой бедный желудок требовал еды, любой, пусть хоть лука, который я, сидя на табуретке, очищала от шелухи.
Сейчас поедим, уговаривала себя, борясь со слабостью. Мысли вяло болтались в голове. Одна из них твердила, что хозяйку тела хотели отравить, другая что сёстры и моронги были другого мнения. Подумаю об этом завтра.
Пока Роби зажигал печь, Шусти начистил до блеска посуду, а за ней и стол. Я приступила к готовке.
Полукольцами нарезала лук, меленько нарубила картошку, попыталась чуть ли не в фарш, но тяжело без тёрки, которую, уходя, захватили с собой кухарки. Все это смешала, добавила яйцо, муку, приправу, по запаху напоминавшую укроп, и через час, съев одну оладушку и запив ароматным чаем из незнакомых цветов, уползла на топчан.
Ещё через какое-то время почувствовала тычок в плечо. Разлепила глаза и посмотрела на мачеху.
Сегодня тебе повезло, накормила меня и сестёр. Можешь остаться в замке. А завтра что будешь делать? Я сама проверила, кроме вонючих приправ заморских ничего не осталось.
Штору продам, прошептала я в полудрёме, за что очень больно получила ладонью по плечу.
Щуплая, как щепка, а бьёт больно, жаловалась я моронгам на мачеху, глотая слёзы. Они текли сами, нет, я не плакала и не рыдала, они просто катились по щекам, а в душе разливалась здоровая такая злость. Попляшете вы у меня ещё. Пусть я не буду хозяйкой замка, но жизнь свою устрою. Сейчас только высплюсь, наберусь сил.
Глава 3. Луковые оладьи
Хозяйка, милая, просыпайтесь, меня кто-то ласково гладил пушистой рукой по щеке. Готовить пора.
Я резко села на топчане, протирая глаза. За окном была темень.
Шусти, из чего готовить-то? зевнув, поинтересовалась у моронга. Ночь на дворе.
Раннее утро, Аннабель. Вчера вечером хозяйка приказала гобелены собрать и скупщику отнести, прошептал тот. Но скупщик жадный, от него хорошей монеты не добиться, я к соседям отнёс. Моронги графа Конли жалостливые, поменяли на муку, яйца, молоко, капусту, две куриные ножки, и даже немного сахара насыпали. Хозяйка будет гневаться, если утром не подать завтрак.
Не переживай, завтраком и обедом накормлю гадюк, а вот ужин пропустят, потянувшись, подмигнула пушистому помощнику. Где твой брат?
Он мне не брат. За водой ушёл, а я печь разжёг, пояснил Шусти.
Мы вас не выдадим, Аннабель, потупив взгляд, произнёс моронг.
Я что-то не так сделала? чтобы скрыть страх, быстро прошла к тазику и умылась. Помыться бы и волосы привести в порядок.
Мы почувствовали уход хозяйки вчера, расстроились, боль сковала наши сердца.
Я, вытирая лицо полотенцем, замерла и посмотрела на Шусти.
Моронгам без хозяев очень плохо живётся. Если умирает весь род, то моронг уходит, становится диким, страшным, нападает на скот и даже людей, его слова становились всё тише, а перед моими глазами встала картинка из старой книги.