Деду представлялось, как они встают утром. Дружно. Степка бежит за дровами, печку затапливает. Дед на него ругается, что без шапки. Тимоха яйца собирается бить в сковороду, спрашивает, где масло, а дед советует лучше на сале жарить.
Дед размечтался, шел и улыбался широко, прищуривался одобрительно, головой кивал Мимо ног шальной дурой пролетел Джек, Тимофей Степаныч вздрогнул испуганно и встал, а пес затормозил всеми лапами и бросился назад. Извинялся, свинья. Напугал до смерти. Оборвал, видать, привязь. Дед не стал ругаться, он всегда брал пса с собой на рыбалку, а тут забыл. Хотя тот наверняка орал, как полоумный.
К обеду вернулся довольный. В трех местах хорошо прикормил рыбу для внуков. Пожевал чего-то на ходу, собаку привязал и рванул через озеро в Матюнино. Надо было дров организовать.
Еще со льда увидел, что у Кольки Железникина во дворе трактора нет. Значит, и Кольки нет В избу заходил с упавшим сердцем.
Здорово, Наталья!
Здорово, Тимофей Степаныч. Наталья, круглая, тихо заплывающая жирком, мельком глянула, а сама от телевизора оторваться не может, едой сготовленной пахнет вкусно.
Нету Николая-то?
В Ломакине машину ремонтируют.
Когда будет?
Не знаю, третий день чинят. А ты чего хотел?
Да внуки ко мне приезжают не смог не похвастаться дед и нахмурился озабоченно.
Ну-у? не поняла Наталья.
Мне бы дров телегу привезти, ребята бы перекололи, помочь едут
У тебя дров мало в лесу? Сами и напилят! Наталья с удивлением оторвалась наконец от экрана, на котором какие-то родственники, чуть не мать с дочерью, орали друг на друга вот-вот вцепятся, а сладкорожий ведущий довольно чему-то улыбался.
Деду прямо душно стало от этого телевизора, он, не попрощавшись, выскочил на свежий воздух. Дела были совсем плохи. Он недовольно потер щетину и решительно направился за деревню на лесную дорогу. До Ломакина было четыре километра.
Елки ссутулились под снежной тяжестью, опустили вечно поднятые свои руки. На дубах где густо, где пусто, клоками лежало. Дед любил, когда лес хорошо укрыт. И теперь шел и любовался. «Эх, Господи, помог бы Ты мне нынче с дровами, разговаривал вслух. Ребята вернутся с рыбалки, баню затопят, дрова станут колоть в охоточку! Деду помощь! Тимоха так и спросил: что помочь надо, дед?! Как хорошо! Тимофей Степаныч улыбался и прибавлял шагу. Он прямо видел, как аккуратно попиленные чурбачки-клячики встречают его внуков, он бы и сам с ними поколол за компанию.
Колька на промасленной и грязной картонке лежал под уазиком, приподнятым на двух домкратах. Места там было мало, Кольке с его габаритами не повернуться, да еще, видно, что-то у него не выходило, еле вызвал его из-под машины Тимофей Степаныч.
Выжимной полетел. Все вроде сделали, утром поехали попробовать выжимной! объяснял Колька, выползая наружу.
Да-а, понимающе кивал Тимофей Степаныч. Ты бы хоть фуфайку постелил, Коля!
Колька был человек небыстрый и задумчивый, и за глаза все его звали Коля Медлительный. Но без смеха, с уважением звали, потому что если у кого что ломалось машина, телевизор, чайник электрический, все несли или везли Коле. И он все делал. А когда до оплаты доходило, хмурился и говорил: «Да хрен ли там! Делов-то» Хотя Наталья потом ругала маленько.
Коля тер друг об друга большие грязные ладони. Дышал в них, согревая. Нос его длинный посинел от холода и тоже был в солидоле, и лоб, и все лицо измарано. Фуфайка валялась рядом с машиной на снегу. Колька прикурил и задумчиво на нее глянул.
Тесно в ней! Он поерзал плечами, показывая, как тесно. Да тут и делов-то
И когда закончишь? Тимофей Степаныч уже чувствовал, что дров ему сегодня не видать.
Да кто знает
Этот уазик мне ровесник! сказал дед с легкой досадой.
Ну да?! Колька недоверчиво покосился на деда. Он, видно, и медлительным был, потому что обдумывал все, что ему скажут.
Точно!
Ну и что? Колька не понимал, к чему дед клонит.
Его надо трактором зацепить да в овраг оттащить, а ты под ним третий день лежишь
Так тоже можно. Колька не торопясь опустился на колени, лег на спину и начал налаживаться под уазик. Ты чего хотел-то, Тимофей Степаныч?
Коля, друг, выручи, присел к нему дед, дровец бы мне привез. У меня кончаются, неожиданно соврал. Не хватит на зиму Конец фразы он проговорил совсем уж виноватой скороговоркой. Николай, удивленный, высунулся наружу. Тимофей Степаныч не похож был сам на себя.