Почему нет?
Тебе не будет противно?
Не знаю. Возможно, иногда появлялись бы мысли на эту тему, но если к свадьбе я пришел не мальчиком как требовать от супруги противоположного?
Глаза собеседницы округлились:
И все ваши парни думают так?
Под «вашими» она подразумевала русских, которых я здесь как бы представлял.
У каждого свой взгляд, свое мнение, своя история. Я не собирался отвечать за всех. Есть люди верующие, у них свой подход. Есть однолюбы. Есть убежденные противники добрачных отношений, а есть такие, кто смотрит на это с другой позиции.
Смотрит с разных позиций, дерзко хихикнула Мадина. Это я про тех, которых ты назвал в конце. С очень интересных позиций.
Не надо пошлить, красивым девушкам это не идет.
Ух ты, комплимента дождалась, спасибо. А насчет позиций Мне о них даже поговорить не с кем. Черные волосы колыхнулись в сторону лапавших податливых девиц соплеменников Мадины. Наши не то что не расскажут, еще и побьют за вопрос, при этом все разрешают себе и ничего нам, своим женщинам. Разве это честно и справедливо?
«Я украл хорошо, у меня украли плохо». Справедливость штука относительная. Понятия о чести у каждого тоже свои.
Не мне судить. Я постарался уйти от извечного спора цивилизаций. Каждый решает сам, как жить и что себе разрешать.
А за меня решают другие. Мадина топнула ногой, но сразу вернулась в едва не сбившийся ритм. В конце концов, Кваздик, я же не напрашиваюсь на неприятности для себя или для тебя, а всего-то прошу сказать несколько слов по-приятельски. Мы же не чужие друг другу люди. Вспомни, в детстве я у тебя на глазах на горшке сидела!
Не знаю почему, но этот абсолютно нелогичный довод произвел впечатление. Действительно, были времена, когда мы не стеснялись друг друга. Не поручусь, что в самом деле доходило до горшков, но общая возня во время игр и полное игнорирование при срочном переодевании имели место. Дети есть дети, особенно когда заигрались и долгое время предоставлены сами себе.
Каким-то образом подруга детства заметила свой успех и ринулась развивать:
Вот ты признался мне, что уже не мальчик. Как это было?
Случайный толчок сзади едва не опрокинул, он заставил прижаться друг к другу и вернул меня, загипнотизированного, в реальность. Мадина сестра друга, он не одобрит таких разговоров. Не моих откровений, в тщетном ожидании которых отвердело в руках горячее тело, а касания подобных тем. Как не одобрил бы я, если бы кто-то из его земляков начал что-то похожее с моей сестрой Машенькой, пока еще учившейся в школе в городке неподалеку. Не просто не одобрил бы, а счел за оскорбление. Другое дело, когда она вырастет и поймет, что к чему в этой жизни, когда научится отвечать за свои поступки
В глаза лезли чужие руки, хозяйничавшие на мягких местах других повзрослевших Машенек, которые уже сделали выбор. Мне это не нравилось. Но это был их выбор. Осознанный.
Я перевел взгляд на ожидавшую конца размышлений роскошную авантюристку.
Излом черных бровей. Перевозбужденные губы. Четко очерченные узкие скулы. Изящные руки. Хрупкая спинка. Странно длинные для горянки очень стройные ноги. Жмущиеся ко мне вкусные выпуклости. Можно долго перечислять, и все будет в пользу Мадины. Ей нравились внимание и поклонение, она мечтала о любви и стремилась к дозволенным (в нашей студенческой среде) отношениям, в которых смогла бы проявить себя с лучшей стороны. Природа одарила ее многим, снаружи и внутри, это видели глаза, и это виделось в глазах напротив.
Окружение считало иначе, и я, ставший для ее семьи почти своим, не мог пойти против традиций.
Моя история не предназначена для таких симпатичных ушек, произнес я с доброжелательнейшей из улыбок.
Забудь, что я женщина. Расскажи, как другу.
Мадина даже отодвинулась после сблизившего нас толчка. Я хмыкнул:
Ага, а ты потом растреплешь
Карие очи почернели:
Ты слышал когда-нибудь, чтобы я трепала языком?
Пришлось извиниться. Чужих тайн, насколько я мог знать, Мадина не выбалтывала. Весьма привлекательная черта для девушки подобного склада.
Прости.
Прощу, когда расскажешь.
Придется ждать долго.
Казалось, тема закрыта. Я ошибся.
Спасибо за обещание.
Меня поймали на слове.
Сбившееся с ритма бедро вновь легонько прижалось. Вздрогнув, я подался назад, толкнув сразу две слившиеся пары.