Это твое дело, как тебе жить, наконец, ответила я, чувствуя дикую опустошенность и собираясь встать и уйти.
Дети это кандалы, тихо проскрипела Фаина после того, как осушила еще одну кружку. Если бы не эта замарашка, ее язык уже знатно заплетался, я бы уже давно уехала отсюда в соседнее село. Оно больше, там бы я точно нашла себе мужа. Приданое какое-никакое муженек мне оставил. Она пьяно повела рукой, демонстрируя то, что нас окружало. Только куда я подамся с ребенком на руках? Кому я такая нужна, а? Вот скажи? Кому?
Себе. В первую очередь себе, глядя на нетронутую кружку, ответила я тихо и безжизненно, и своим детям.
Слушать пьяные излияния этой женщина становилось физически неприятно. Она же рассмеялась каркающим смехом:
Своим детям! Где они, мои, а? Лейка, что ли? Или тот ублюдок, которого я скинула? Да какие они мне дети?! Это кандалы! От которых мне нужно избавиться! Кандалы, понимаешь ты? Ммм Она исступленно замычала, будто ее что-то изнутри раздирало. Не могу ее больше видеть! Не могу! От своего избавилась, а ее растить должна! тут она посмотрела на меня, и по ее губам пробежала злая усмешка. Осуждаешь, да? Думаешь, что я дрянь? Только что бы ты сама делала с такими кандалами, а?
Жила и радовалась. Я встала, не в силах больше слушать этот пьяный бред. Не может нормальная женщина так рассуждать о своих детях! Завтра она проспится, и сама ужаснется сказанному и сделанному.
Радовалась? она снова неприятно расхохоталась. Радовалась?! Так забирай эту замарашку и радуйся сколько душе угодно! смех резко оборвался, и теперь уже она заговорила тихо и с ненавистью: Только ты на словах такая вся чистенькая. А Лейка точно так же не нужна тебе, как и мне! А то нашлась тут добренькая тетя! Отмыла, видите ли, несчастную девочку, пригрела! А я из-за этого теперь перед всей деревней сущей темной выгляжу! Или забирай ее сейчас же, или из дому она больше ни ногой! А узнаю, что к тебе ходит выпорю!
Я стояла, оглушенная таким ультиматумом. Что значит забирай ребенка? Это же не собака и не кошка, чтобы вот так просто передать ее чужому человеку. Да и куда забирать-то? К Лианем? У которой и сама на птичьих правах обитаю?
Лейка! пьяно заорала она, не сводя с меня пристального злорадного взгляда. Лейка! Вставай, дрянь такая! Знаю ведь, что не спишь уже!
Из-за небольшого закутка за печкой выбралась взлохмаченная и испуганная девочка. Она судорожно прижимала к груди куколку из травы, которую я ей сделала вчера. Взгляд ее метался от мачехи ко мне и обратно.
Ну что, Лейка? Сейчас ты и узнаешь, что никому на самом деле не нужна! Что, думала, будешь и дальше бегать к доброй тетеньке, а потом жрать то, что заработала я? Не-ет, такого не будет. Что стоишь? обратилась она снова ко мне. Забираешь или нет? Ну?
Я посмотрела на Лею, глаза которой наполнились слезами. Она явно была напугана и не до конца понимала, что происходит. Но смотрела так, что внутри все переворачивалось. В горле стоял ком, его перехватило спазмом, и я поняла, что мне сейчас вряд ли удастся выдавить хоть звук. Фаина расхохоталась, злорадно, отчаянно, с издевкой. Ком никак не хотел проталкиваться, и я просто протянула девочке руку. Она потянулась ко мне и медленно вложила в нее свою маленькую ладошку.
Смех женщины резко оборвался.
Смотри, обратно не приму! Мы с Леей, не оборачиваясь, направились на выход. Дура! Сама на себя кандалы надеваешь! кинула она в меня словами, когда мы уже выходили из дома.
Я замерла на секунду и ответила:
Мне тебя жалко, Фаина.
И мы с Леей покину ее дом.
К моему удивлению, Лианем при виде девочки ничего не сказала. Мы с Леей быстро умылись, почистили тряпочками с измельчённой корой зубы и улеглись ко мне на лавку. Какой бы узкой она ни была, мы на ней поместились. Девочка прижалась к моей груди спиной и совсем скоро уснула. Ко мне сон не шел.
Аника, раздался с печи бесконечно усталый голос знахарки.
Да.
Ты права. Не нужно ничего делать. Не хочешь, значит, не нужно. В наступившей тишине раздался ее тяжелый вздох. Я ведь знаю, что беру на себя большой грех перед Пресветлым. Только эти дурехи ежели не ко мне, так к какой лесной ведунье пойдут, а там совсем все плохо: и ребенка загубят, и сами следом отправятся. Лейка не зря сказала, что у меня есть крохи дара. С его помощью я помогаю таким вот дурехам не заболеть горячкой и не помереть.