Лиля, а какого ты цвета?
Красного, она широко улыбнулась и стала похожа на довольную сытую кошку. Ярко-красного. Я судья, а на судьях Грарга больше всего крови. Пока что тебе хватит информации, Викуся, подумай лучше о первом вселении.
Как оно делается?
Как в своё тело. Подлетаешь к объекту, касаешься руки или лица и оказываешься внутри, сказал любимый. Ничего сложного.
Основное ты уже знаешь. Продолжим разговор потом, а сейчас начинай собираться, Лиля неожиданным резким движением дотянулась до пачки сигарет. Мы с Гербом пока обсудим детали.
Она вскочила, открыла форточку и легко вспорхнула на подоконник. И как Лиле удаётся так грациозно передвигаться и принимать столь эффектные позы? Чиркнула зажигалка, Лиля с наслаждением вдохнула крепкий табачный дым.
Перешла бы хоть на лёгкие женские сигареты, с отвращением проворчал Герберт.
А смысла в них? передёрнула плечами Лиля. Отстань, Герб, я же не предлагаю тебе ко мне присоединиться и не учу курить Вику.
Только этого не хватало!
Викусь, иди собирайся. Умываться и приводить себя в порядок надо всем, повернулась ко мне Лиля.
Я переступила порог и, прикрывая дверь, услышала тихий голос подруги:
Что будем делать с рыцарями Чаши? Кто-то из них наверняка наблюдает за квартирой.
Я сама не поняла, как шагнула назад.
Ты что? удивлённо взглянул на меня Герберт.
Я имею право знать, что вы собираетесь делать, резко сказала я. Почему вы не хотите, чтобы я вас услышала?
Мы тебе всё расскажем, слегка раздражённо пообещала Лиля. Ты принимаешь судьбу врагов слишком близко к сердцу. Можешь не переживать: чашепоклонника так просто не убьёшь. Пока никто из нуждающихся в защите не потребует от него назвать имя, рыцарь неуязвим. Викусь, время идёт. Мы можем опоздать. Твоё служение должно совершиться сегодня и желательно так, чтобы ваша Пичужка этого не увидела. Она-то точно всё поймет, попытается тебе помешать и создаст слишком нервную обстановку для первого служения. Иди умывайся, пожалуйста.
Я нехотя отправилась в ванную, а выйдя оттуда, обнаружила Герберта и Лилю на кухне с чашками кофе. Лиля снова сидела на широком подоконнике у приоткрытого окна с очередной сигаретой в тонких пальчиках, чередуя затяжки и глотки ароматного напитка из крохотной кофейной чашечки. Она задумчиво оглядывала двор. Герберт быстро писал что-то на листе бумаги. Перед ним стояла любимая здоровенная чашка.
Кофе хочешь? не поднимая головы, спросил муж.
Нет, спасибо.
Какой там кофе! Я так нервничала, что ничего бы в горло не полезло.
Здесь оба, не понижая голоса, сообщила Лиля. Иоганн сидит на скамейке у подъезда. А его сын, похоже, на крыше дома напротив, там пару раз мелькала какая-то тень. Оба нас слышат, а младший ещё и видит. Так что, Викуся, с твоим первым служением лучше немного повременить. Сейчас я поеду за продуктами, к вечеру у нас намечается большая пьянка.
Вот и хорошо. Я совсем не готова к служению, отсрочка пришлась кстати. До вечера можно будет хоть немного привыкнуть к новой жизни.
Ну что, котёнок, раз выход закрыт, продолжим брачную ночь? весело сказал Герберт.
При двух свидетелях? нервно хмыкнула я.
Почему нет? Не нравится пусть не слушают.
Он вскочил, подхватил меня на руки и вынес в коридор. Лиля бесшумно закрыла за нами дверь кухни.
Герберт, я так не могу, испуганно пробормотала я.
И не надо, чуть слышно шепнул мне на ухо муж. Читай.
Он протянул мне то, что писал на кухне. Пока я разворачивала листок, Герберт щёлкнул выключателем. При свете я быстро просмотрела написанное крупным чётким почерком, похожим на образцы в детских прописях:
"Подыграй мне. Если Иоганн пойдёт за Лили, мы вместе выйдем из дома. Если он останется, вторым выйду я и уведу его за собой. Тогда беги к парку сама, встретимся там".
Пошли в спальню, громче произнёс Герберт. Не капризничай, любимая. Если тебя так уж смущает наша стража можем вести себя тихо.
Правда, можем? через силу хихикнула я.
В спальне муж первым делом закрыл форточку и задёрнул занавески.
Одевайся, Викуля. Постарайся двигаться тихо. Все вопросы потом, прошептал он.
Я стянула со спинки кресла джинсы и толстовку, в которых была на посвящении Граргу. При ближайшем рассмотрении они оказались ужасно грязными, а местами ещё и порванными. Я тупо смотрела на испорченные вещи. Смутно вспомнилось, как во время обряда я валялась в них на земле. Герберт забрал у меня это рваньё и швырнул на пол. Затем он извлёк из шкафа и протянул мне новое чёрное трикотажное платье.