Пройдя еще немного, Семеныч обратился к другу.
Слушай Володь, а ты бы позвонил Кузьмичу, а то, не ровен час, он с обеда уже дегустирует. Как бабку свою в город спровадил, так и начал.
Может и такое быть. Сказал Владимир, и полез в карман за телефоном. Телефон его был ужасно старый, огромного размера с большими, уже затертыми кнопками, но был он очень приемистый. Где современные, модные телефоны переставали работать, показывая отсутствие сети, его продолжал исправно, вызывая не поддельную гордость своего хозяина.
Друзья остановились. Владимир набрал номер и приложил телефон к уху.
Ну, что там? Немного нервничая спросил Семеныч.
Не берет. Ответил Владимир. Идти в гости к уже пьяному Кузьмичу? Нет смысла. Да и может он уже спит.
Их рассуждения прервала поравнявшаяся с ними дородная женщина на велосипеде. Звали женщину Светлана, по прозвищу «казачка». Прозвище Казачка получила из-за мужа участкового, который носил свою фуражку слегка на бок, а из-под козырька вырывался приличный такой вихор черных как смоль волос.
Куда лыжи навострили? Громко прокричала она.
Здорова, соседка. В один голос ответили Семеныч и Владимир.
Да вот к Кузьмичу в гости собирались. А он трубку не берет, продолжал уже один Владимир, может уже спать лег, кто там его знает.
Не, не лег, баню топит, вот трубку и не берет. Проинформировала Казачка. Идите смело, только когда культурно отдыхать будете, сильно не спорте и гармонь не порвите, когда песни запоете. А то бабка Кузьмича узнает, опять ему достанется. Казачка задористо расхохоталась и покатила дальше на своем велосипеде.
Спасибо тебе добрая женщина. Крикнул ей в след Семеныч, слегка кланяясь. Хорошая она женщина. Продолжал он, обращаясь уже к другу, Вот сомнения развеяла.
Да, согласен, хорошая. Поддержал диалог Владимир. Однако нам торопиться надо. Может Кузьмичу помощь какая нужна, пойдем быстрее, добавил он.
Друзья прибавили шаг. Пройдя еще несколько дворов по центральной улице, свернули на проулок и подошли к дому Кузьмича. Калитка была приоткрыта. Они вошли во двор и обойдя дом, а затем и сарай, оказались перед баней. Удивлению их, не было придела. В беседке, перед баней, был накрыт стол. А именно: посередине стола в алюминиевой кастрюле, средних размеров, стояла вареная картошка, очищенная и посыпанная зеленью. Рядом с ней, на чугунной сковороде, лежала жареная утка, вся такая румяная с золотой корочкой. Еще был салат из свежих овощей под майонезом и отдельно, лежала, свежая зелень. Так же были соленые огурцы и помидоры. Сало, порезанное тонкими ломтиками. В стеклянных баночках стояли хрен и горчица, готовые лечь на ломоть черного хлеба, который, кстати, тоже был на столе. Кузьмича рядом с беседкой не было. Справившись с удивлением, Владимир робко позвал:
Кузьмич!
Кузьмич! Поддержал его Семеныч.
Иду, уже иду, ответил Кузьмич и появился в дверях бани. В руках он держал две бутылки в которых без труда можно было узнать самогон. А, уже пришли, затараторил Кузьмич, слегка картавя, а я вам уже звонить собирался.
Кузьмич был мужиком добрым и веселым, даже когда получал нагоняй от своей жены к сердцу близко не принимал, а сохранял веселое расположение духа.
Слушай, Кузьмич, начал Семеныч, ты бы хоть предупредил, а то мы с пустыми руками. При этих словах Семеныч запустил руку себе за пазуху и вытащил из внутреннего кармана старого пиджака полную жмень шоколадных конфет.
Складывай их сюда, протараторил Кузьмич и протянул стеклянную емкость не многим напоминавшую вазу. Ну, давайте за стол, добавил он, и все начали рассаживаться на лавки за накрытым столом.
Слушай, Кузьмич, а ты чего Француза не позвал, друг все-таки.
Как так не позвал? Удивился Кузьмич. Вон он в бане с самоваром возиться.
Позвал, позвал, я уже часа как два здесь Кузьмичу помогаю. С этими словами в дверях бани показался Жак, по прозвищу Француз. Хотя он действительно был французом и приехал из Франции, лет восемь как приехал. На вопрос «зачем», утверждал, что Россия его духовная родина, и что его прабабка была родом почти из этих мест, и что дома у него было принято говорить только по-русски, и еще, про Есенина, Пушкина, Толстого и многих других. Одним словом, был он тоже по-русски сказать «в доску свой». Любил поесть и выпить, любил природу, деревню (называя ее родной). И все то, что должен любить русский человек, со своей открытой широкой душой. Жена его, приехавшая вместе с ним, как-то очень быстро поладила с местными бабами и нашла общий язык. А как не найти? Только одна тема о выращивании каких-то там, нестандартных помидоров (диковинка для наших краев), была тема номер один на пол лета. Одним словом, семья прижилась.