Хоть писать приходится в спешке, я не стану избегать подробностей, ибо глаза более внимательные, нежели мои, смогут увидеть то, чего не разглядел я. Внимательно же вчитывайся в эти неровные строки, мой любимый племянник. И ищи совета у наших самых мужественных и проницательных друзей.
Поведай им, чем окончилась история, обрушившаяся на нас. И, если погибну я, пустьони остановят короля Баланда.
Все началось в месяц цветов. Вокруг моей виллы все цвело, наполняя воздух ароматом. Ласковые ветры наигрывали на садовых колокольчиках, издававших тихую мелодию, а из окна моего кабинета видна была пара влюбленных, идущих по травянистому лугу, и вспугнутые птицы взлетали из-под их неведомо куда бредущих ног. А дальше располагалась поляна, на которой резвились жеребята.
Но все эти красоты были не для меня. Я сидел перед камином, разожженным не по сезону, грея косточки, плед окутывал мои старческие ноги, в руках я согревал бокал бренди и проклинал эту несчастную жизнь, превратившуюся для меня под конец в муку. Я оплакивал Омери – подругу моей жизни. Она умерла год назад, и теперь в углу сада возвышался небольшой надгробный памятник, на поверхности которого была выгравирована она, играющая на флейте.
Вот уж не думал, что переживу ее. И это удваивало боль от столь стремительной ее кончины. Только что она была моей любимой живой Омери, полной смеха, музыки и мудрости, – а в следующее мгновение… труп. В ночь перед ее кончиной мы занимались любовью. Воспоминание об этом до сих пор меня радует. Несмотря на возраст, нас тянуло друг к другу с прежней страстью. Она уснула в моих объятиях. И ночью мне снилось, что мы снова молоды и бредем по неизведанным краям в поисках новых ощущений.
На следующее утро перед пробуждением мне приснилось, как она играет на свирели. Музыка приветствовала наступление рассвета, наполняя свежестью прохладный утренний воздух.
Но я обнаружил лишь, что ночью пришел и ушел Черный Искатель. Омери, бледная и холодная, лежала рядом. И никакой свирели.
Такая трагедия случилась со мной не впервые – во время чумы я потерял мою первую жену и дочь. Но тогда я был молод. И впереди была жизнь, и оставались надежды. И теперь, сидя в кабинете, я вспомнил о тех богатствах, которые я и Серый Плащ обнаружили в Далеких Королевствах, и о тех чудесных предметах, которые я привез с собой из некогда мифической страны. Но самым главным чудом была Омери – придворная флейтистка самого короля Домаса. Именно она исцеляла меня и наполняла дни мои смыслом.
Я знаю край, где считается не только приемлемым, но и достойным восхищения умение добровольно уйти с Черным Искателем. Есть жрецы, получающие почетные доходы от вспомоществования в таком деле. Они потчуют своих клиентов эликсиром, вызывающим самые радостные воспоминания. Они погружают человека в теплую ароматную жидкость и насылают заклинание, превращающее боль в наслаждение. И скорбящий – тот, кто твердо верит, что ему осталось только одно – сложить груз жизни и захлопнуть за собой дверь, – берет освященный нож, призывает смерть и вскрывает себе вены.
Я размышлял над подобным исходом, когда ко мне вошел Квотерволз. Представляю, какое жалкое и печальное зрелище я являл собой. Он даже застонал, словно говоря: «Ну вот, мой господин,опять!»
Квотерволз возглавлял мою домашнюю охрану – высокий, могучий мужчина, пышущий здоровьем. Бывший пограничный стражник, рекрутированный из одного кочевого племени, признающего власть Ориссы, он оказался толковым солдатом и дослужился до лейтенанта. Но домашние неприятности, а именно, долг совершить кровную месть, вынудили его дезертировать. К сожалению, когда его дела уладились и с врагами было покончено, он был арестован за измену присяге.