Разум и Бездна - Павел Вячеславович Славин

Павел Славин

Разум и Бездна

Глава 1

Этот день был не похож на предыдущие.

Юлий знал, что слово день должно означать не то, к чему он привык. Отец говорит, что день это не просто мера времени, а еще и радостное событие, когда небо сияет светом, когда на земле растут диковинные и съедобные живые существа растения. Настоящий день позволяет людям видеть друг друга без светочей и ходить без курток, потому что пространство наполнено теплом и светом. Отец говорит, что это не сказка, что такие дни действительно были когда-то давно, еще до того, как их Остров откололся и поплыл в Океан. С тех пор прошло много времени, много дней уже других, темных дней, которые так похожи один на другой В такие, скучные дни небо всегда черное, вокруг дома всегда холодно, и можно ходить только в куртке с капюшоном, иначе заледенеешь и погибнешь. Небесный источник света и тепла давным-давно скрылся во тьме, и остался только Океан. С тех пор Остров, на котором стоит Дом, медленно-медленно плывет по Океану так медленно, что это почти всегда совсем незаметно. Только изредка земля и все предметы на острове начинают медленно и лениво качаться по словам Отца, в такие моменты Дом проходит сквозь волны тяготения. Юлий толком не понимал, что означает тяготение но каждый раз, когда случалась эта качка, Юлий смотрел на Океан из окна или из башни с маяком и видел, что Океан изменялся. Если обычно он был черным, слегка блестящим в бледных лучах маяка, абсолютно неподвижным то волны тяготения превращали его в сморщенное одеяло. Морщины быстро кружились вокруг острова, смешивались друг с другом, становились то выше, то ниже, затем постепенно теряли силу и скорость и исчезали, а берега Острова на некоторое время подтопляла черная вода. Через несколько минут она отступала, но подходить к кромке берега долгое время после этого было особенно страшно.

Юлий боролся со Страхом сколько помнил себя. А помнил он не так уж много всего сотню-другую дней. Браться и сестры, которые жили с ним в Доме, тоже помнили не больше. Юлию казалось, что память такая короткая именно оттого, что дни стали не такими яркими и интересными, как описывает Отец в своих историях наверное, в голове есть какой-то специальный орган, который смывает однообразные воспоминания И в самом деле, стоит ли помнить множество дней, если все они похожи как похожи круги, описываемые часовой стрелкой на циферблате над тумбой с прахом Отца....

Но этот день был не похож на предыдущие.

В этот день Океан заговорил с ним.

Может быть, он говорил и раньше, но Юлий уже не помнил?

Ему было очень досадно, что память здесь, на острове, такая короткая. Если верить Отцу, то люди должны помнить очень-очень многое. Много дней. Тысячи дней, множество историй, целые горы слов, знаний и событий. Люди, которые остались там, далеко, где дни яркие,  они живут так, потому что нет Страха; но здесь, в Океане, люди не могут помнить много. В Океане живет Страх и если запомнить много Страха сойдешь с ума и умрешь. Отец не любит говорить об этом. Только если рассердится на кого-то из братьев или сестер, начинает пугать Океаном и Страхом. В такие минуты все члены семьи даже неистовый кузнец Герман и черноволосая гадалка Вера замолкают и слушают, а юная красавица Анна судорожно сжимает руку ближайшего брата.

Юлий тоже боялся Океана хотя, наверно, меньше, чем остальные. Впрочем, не считая лекаря Михаила, самого старшего члена Семьи. Тот вообще ничего не боялся, он был самым хладнокровным. Именно Михаилу Юлий должен был приносить то, что удавалось поймать в Океане. Когда с маяка кто-то из братьев или сестер кричал, что к Дому приближается плывущий Валун, чаще всего именно Юлий отправлялся на перехват на моторной лодке. Такая охота была очень неприятной потоки холода исходили от медленно качающейся на воде каменной глыбы, и с этим холодом в тело вползал тот самый Страх. Не обычное чувство, а нечто полуживое и хищное, порождаемое Океаном и его отпрысками-Валунами, некая убийственная сила, которая высасывала из человека все человеческое. Когда лодка приближалась к Валуну, Юлий тратил большую часть сил не на управление и даже не на стрельбу самым сложным делом было удержаться от паники, от желания пронзительно закричать, сжать голову руками так, чтобы в ней исчезли все мысли, и, перевалившись через борт лодки, свалиться в Океан. Почему-то в те моменты казалось, что если прыгнуть в воду, то Страх сразу же исчезнет. Только потом, уже на берегу, приходило понимание вместе со Страхом тогда исчезла бы и жизнь.