Однако слуга вернулся ни с чем. Точнее с запиской, оставленной женщиной.
Её нет, господин, произнёс человек, протягивая бумажку хозяину, вот только это лежало на столе.
Чёрный не любил, если он чего-то не знал или не понимал. Сейчас же всё обстояло именно так. «Срочные дела. Вынуждена уехать. Верба». И как это понимать? Что-то произошло? Какое-то смутное ощущение тревоги шевельнулось в груди Змея, а себе он привык доверять больше, чем кому бы то ни было. Куда уехать? Надолго? От подобных вопросов пропал аппетит и Гарольд сделал знак слуге, чтобы тот налил вина. Молча осушив стакан (староста просек, что происходит что-то странное, а потому благоразумно заткнулся), Змей снова посмотрел на того, кто принёс нерадостную весть, отдав очередной приказ:
Расспроси, с кем она общалась, что у неё произошло. И немедленно доложишь.
А затем Чёрный поскрёб подбородок пятерней, осознав, что не брился вот уже три дня, а щетина его, как у ежа и произнёс:
Ну вот что, друг любезный, рука оборотня властно легла на плечо старосты, раз экономки нет, в другой раз с ней потолкуешь. Она женщина разумная, я ей полностью доверяю в денежных вопросах. Ты согласен со мной или как?
Выбора нет, кивнул человек. Слово князя закон для меня.
А куда ему было деваться, раз сам князь так сказал, а договариваться о ценах на капусту больше не с кем. Уж такой ерундой Гарольд себя не обременял. Не княжеское это дело.
Ну вот и славно! согласился Чёрный, если хочешь, пей и ешь, сколько в тебя влезет. А мне пора. Дела.
Покинув столовую Чёрный, зажав в кулаке записку своей экономки, направился в её комнату. В его голове крутилась мысль, которую он никак не мог поймать за хвост.
Хлопнула входная дверь, и клубы мороза ворвались в холодные коридоры замка. И Змей, который именно в этот момент находился рядом, расплылся в широкой улыбке.
Ну, наконец-то! Вернулся, пропащий!
Куда я денусь, рассмеялся Рональд, обнимая отца.
Сердце старшего Князя сладко защемило от любви к единственному сыну. Его надежда, Рональд, был необычайно хорош собой той жёсткой красотой, от которой столичные бабы падали в обморок и не сводили с оборотня восхищенных глаз. Но так реагировал на него слабый пол. Среди мужской половины, он в случае боя вызывал ужас и дрожь в коленках. Настоящий морянин, адаптированный на берегах материка.
Гарольд, занятый рассказами сына о проделанной работе, о новых договорах, заключённых им как-то позабыл, что до встречи с ним направлялся в комнату Вербы. Её записку он где-то оставил, увлечённый разговором. В данный момент Рональд ему был гораздо интереснее, чем женщина, разозлившая и неожиданно умчавшаяся по каким-то своим делам. Позже, все тот же слуга доложил про ночной отъезд госпожи экономки и про оружие при ней, но ничего подозрительного в этом Гарольд не увидел.
***
Верба Зимняя
Рассвет застал молодую женщину на границе с тем самым княжеством, где жила Агата. Устало сползая с коня в сугроб, Верба в очередной раз задалась вопросом, а что она здесь делает. В её родном Онежском герцогстве остались любимые родители, брат с сестрой и тот вероломный кот, из-за которого когда-то она, сопливая девчонка, сбежала из дома.
Говорил отец, что нельзя верить всем подряд! Так Вербочка это и сама прекрасно понимала. Только разум куда-то девался, стоило ей увидеть Брана, видного и красивого молодого мужчину. Он шагал по торговым рядам, гордо расправив плечи, а разряженные в шляпки и шелка девицы не сводили с него своих восторженных глаз и старались привлечь его внимание. Именно в такой момент Бран увидел молодую девицу, решившую прогуляться вместе с охраной, а заодно и прикупить что-нибудь. Столько внимания уделял он ей тогда. Голова кружилась! И пусть она с детства видела восторженные взгляды в свой адрес и отличала лесть от искренних комплиментов. Но все это вмиг забылось, стоило увидеть высокого и статного оборотня, который все чаще и чаще старался попадаться ей на глаза.
Верба пропала.
Мама сразу заметила поведение дочери. И с девушкой немедленно была проведена соответствующая беседа. Но если бы только с её стороны алели чувства. Сам Бран не давал ей прохода и по возможности засыпал цветами, милыми подарками, говорил комплименты. Папа сурово сводил брови, твердя, что этот Бран не для неё и прежде чем сходить с ума от мужчины, надлежит хотя бы присмотреться. Был наложен запрет на общение с этим оборотнем, а с ним проведена разъяснительная беседа. Стражникам и нянькам приказано не подпускать наглеца к дочери герцога, даже к воротам замка. И встречи стали тайными, а уж восторженные подружкипостоянно приносили записочки влюблённым друг от друга, считая это благим делом.