Вот именно, альфа. Ты заботишься о себе, а не обо мне.
Я забочусь о племяннице.
Нет, тебе лениво разгребать все это дерьмо, усмехнулась я. Будь я в нормальном состоянии, это мог бы быть сарказм, а так получилось даже весело. Поэтому я посерьезнела. Ты можешь заботиться о чем угодно или о ком угодно, Микаэль, но отнимать мое святое право переживать за моего мужчину точно не можешь. Это по меньшей мере жестоко.
Мои слова попали точно в цель, потому что альфа помрачнел, словно грозовое небо над Вилемией. Именно такой сейчас была погода за окном.
Я не хочу, чтобы ты страдала, выталкивает он из себя.
Я не сомневаюсь в этом. Но это не твои чувства, мои. Я должна прожить их сейчас. Ты не прав, что так поступаешь со мной.
Альфа смотрит на меня долго, но потом все-таки нехотя кивает.
Не хочу, чтобы ты присутствовала на похоронах, признается он.
Даже не собираюсь участвовать в этом фарсе, что устраивает твоя жена. Я не верю, что Рамон мертв.
Микаэль вскидывает брови, затем хмурится: в его взгляде плещется недоверие пополам с сочувствием. Потом альфа опирается о стол напротив меня и тяжело вздыхает.
Я снимаю приказ.
Горьковатый привкус волнения врывается в меня, пульс ускоряется от резкого всплеска адреналина, но дышится теперь намного свободнее. Сейчас я все чувствую. Не только волнение, а все чувства, и среди них самое главное любовь. Именно оно позволяет мне жить и надеяться.
Ты действительно в это веришь, Венера? Что Рамон
Он не заканчивает фразу, а я прислушиваюсь к своим чувствам. Гибель пары это серьезно, и там, где сердце, у меня должна возникнуть черная дыра. Если, конечно, Рамон мертв. Но нет, ничего подобного я не чувствую.
Я знаю, что он жив, Микаэль.
Прошло три недели. Брат обязательно дал бы о себе знать. Не стал бы рисковать, когда у меня ты вместе с его дочерью. Он не стал бы заставлять тебя волноваться.
Мик наблюдает за мной, нарочно давит каждым аргументом, но для меня это не аргументы вовсе. Какое счастье думать о случившемся с Рамоном, сопоставлять факты, анализировать.
Значит, пока он не может сообщить нам о том, что жив.
Я сначала тоже так думал, но с каждым днем понимал, что продолжаю себя обманывать.
Это не самообман, альфа. Это вера. Рамон моя истинная пара. Я бы почувствовала, если бы его не стало. А я почувствовала, когда на него напали. Не придала этому значения, но я почувствовала. Ему было больно. Но сейчас Он будто без сознания.
Во взгляде Мика вспыхивает надежда. Вспыхивает и гаснет.
Что, если ты ошибаешься?
Тогда мне придется с этим жить. Жить ради дочери. Но и хоронить Рамона раньше времени я тоже не собираюсь.
Мы смотрим друг друга в глаза, и я понимаю, что альфа мне верит. По крайней мере, верит в то, что верю я.
Сиенне это не понравится, но мы отложим похороны.
Спасибо, киваю я и поднимаюсь.
Если ты что-то почувствуешь, сразу сообщи мне.
Договорились, альфа. А ты больше ничего мне не приказывай. Я хочу чувствовать себя и Рамона. Если что-нибудь изменится, ты узнаешь первым.
Микаэль провожает меня до двери.
Что бы это ни было, уточняет он. Даже если мои худшие опасения подтвердятся.
Тогда ты сможешь прогнать меня со спокойной душой.
Что? Он ругается на вилемейском и не позволяет коснуться дверной ручки, преграждая мне путь: Венера, ты же не думаешь, что я выгоню тебя из стаи?
Рамон оставил меня на два дня, а я задержалась.
Это не отменяет того, что теперь ты часть семьи. Ты можешь остаться здесь. Независимо от того, жив мой брат или нет.
Это меня немного успокаивает. Если вообще можно оставаться спокойной в такой ситуации. Приказа альфы больше нет, и меня понемногу потряхивает. Но так лучше. Так правильнее. Поднимаясь в свою комнату, я продолжаю прислушиваться к собственным чувствам, но по-прежнему не чувствую связи с Рамоном.
А ведь она была! Мы общались ментально. Я позвала его, когда мне подкинули змей. Рамон убедил меня, что я тогда кричала, но кричала я исключительно мысленно. Получается, если он тогда услышал меня, то может услышать и сейчас.
Остается только позвать.
Чем я и собираюсь заняться в спальне. Ложусь на кровать, делаю глубокий вдох и еще более глубокий выдох. И снова.
Но быстрые шаги и настойчивый стук в дверь нарушают мои планы. Я даже знаю, кто стоит по ту сторону двери, и открывать совсем не хочется.