«Чёрт! Я слишком мнительная, поэтому начала искать чёрную кошку в тёмной комнате. С чего я взяла, что Виктор Ильич смотрит на меня как-то необычно? Вдруг у него так проявляется внимание к собеседнику? Моё фото он погладил машинально. Вероятнее всего, задумался о чём-то своём. Я давно не видела маму такой весёлой, нужно отбросить эти идиотские подозрения».
Спасибо за приятный вечер. Лиля поднялась с дивана, на котором сидела рядом с матерью. Я оставлю вас. Мне ещё нужно закончить реферат по истории.
Ольга Захаровна, кивнув дочери, продолжила рассказ. Лиля, бросив мимолётный взгляд на гостя, успела заметить на его лице разочарование.
«Неужели он расстроился из-за моего ухода?»
Но тут же она отыскала причину такого выражения на лице Виктора Ильича.
«Просто он хочет наладить отношения со мной, как с будущим членом семьи, а я слишком быстро смылась в свою комнату».
Если постараться, можно убедить себя во многом, но как только дверь за ней закрылась, Лиля ощутила себя так, будто с её плеч свалился груз. Ей стало легко и спокойно. Реферат она давно сделала, он стал лишь поводом спрятаться от назойливого взгляда гостя. За стеной послышались звуки музыки значит мама села за рояль, чтобы сильнее впечатлить своего избранника. Она говорила: Виктор Ильич в курсе её работы преподавателем в музыкальной школе, но ещё не слышал, как она играет. Лиля улеглась на кровать, закрыла глаза. Саунтрек из французского фильма «Неприкасаемые» она слушала много раз, но он никогда ей не надоедал. Мама каждый раз ухитрялась сыграть его по-новому. Удивительно, но эту тревожную и довольно грустную мелодию она исполняла и когда была счастлива и когда чем-то недовольна.
Завтра она поведёт Виктора Ильича знакомиться с их родственниками, Лиле тоже придётся участвовать в этой церемонии. Очень хотелось надеяться, что бабушке и дедушке не будет грустно. Ведь их невестка теперь официально отделялась от семьи Васильевых. На обывательский взгляд их родственные отношения довольно странные. Семнадцать с половиной лет назад, через три месяца после свадьбы, в автомобильной аварии погиб отец Лили Владимир. День его гибели стал днём появления её на свет. До пяти лет Лиля не понимала, почему дедушка, бабушка и мама отмечают день её рождения со слезами на глазах, а вместо радости чувствуют горечь и грусть. Позже она выяснила: узнав о смерти двадцатитрёхлетнего мужа, Ольга была так поражена и убита горем, что у неё начались преждевременные роды. Лиля появилась на свет семимесячной, весила всего полтора килограмма. Слабенькую кроху положили в кювез-инкубатор, где она провела четыре дня. И только убедившись в отсутствии патологий, врачи перевели маму и ребёнка в отделение для недоношенных детей. Через месяц Лилю, набравшую целый килограмм, вместе с мамой выписали из больницы. Встречали их сразу две бабушки и двое дедушек, родители Ольги и Владимира. Рядом с небольшого роста, толстенькими и какими-то одинаково кругленькими Васильевыми, сухопарые и высокие Марковы, родители Ольги, смотрелись забавно. Несмотря на внешнее различие, общим у всех четверых было растерянное и печальное выражение на лицах. Марковы собирались забрать овдовевшую дочь в город, в котором они сейчас жили и работали, но она наотрез отказалась покидать родителей мужа.
Лев Романович, Елена Петровна, если вы не возражаете, я хочу остаться с вами? Слёзы катились по бледным щекам Ольги. После родов она сильно похудела и даже немного подурнела. Я не могу оставить Володю одного, ему будет без нас одиноко. Мы с Лилей сможем часто его навещать.
Ксения Даниловна, мать Ольги, ахнула. Опасаясь за рассудок дочери, она уставилась на неё так, будто признаки сумасшествия могли проявиться на лице.
Захар Кириллович, отец Ольги, сморщился, будто глотнул уксуса. В его глазах блеснули слёзы. Посмотрев на свата, он покачал головой.
Как-то это неправильно
Мы не возражаем, перебила его пухленькая, по-домашнему уютная Елена Петровна. Она бросилась обнимать плачущую невестку. Почему мы должны возражать, ведь у тебя на руках частица моего сына, его плоть и кровь. Единственное, что от него осталось. Оленька, только ты, пожалуйста, успокойся, а то не дай бог молоко перегорит. Нашей крохе нужно хорошее питание. Дай-ка я возьму её у тебя.
Ольга передала дочь на руки свекрови.
Она спит. Положите её в кроватку, а я пока умоюсь с дороги.
Дедушки рядком уселись на диван. Они чувствовали себя беспомощными и неспособными хоть что-то изменить или как-то утешить своих женщин, оставалось одно: не путаться у них под ногами. Бабушки, положив внучку в спальне, в кроватку, вдвоём склонились на ней. Освободив от лёгкого одеяльца, они стали с умилением рассматривать крохотные ручки малышки, которые та высвободила из фланелевой пелёнки.