Заметив входящего за Мухаммадом повелителя, корабчи торопливо склонился, сложив руки на груди.
Ну, хвались, Ахмед, добродушно промолвил хан. Показывай новых птиц. Говорили мне, ты добыл ещё одного беркута?
Добыл, повелитель, скромно потупившись, отвечал корабчи.
Он повёл Тохтамыша в дальний угол двора, где на короткой привязи метался молодой беркут. Завидев людей, он расправил крылья, угрожающе заклекотал.
Хорош! Хан открыто любовался гордой птицей. Как же ты взял такого?
Выслеживал гнездо два месяца, коротко ответил корабчи. Он не стал рассказывать, как долго боролся с сильной птицей, как беркут разодрал ему клювом руку. Шрамы ныли до сих пор, хоть и минуло много дней. Сейчас птица только казалась дикой и непокорной, она уже брала из рук корабчи куски сырого мяса, и вскоре Ахмед готовился отдать эту привилегию господину, чтобы беркут приучился к повелителю, чувствовал в нём хозяина.
А Мухаммад кормил своего рыжеголового турумтая, сокол выхватывал угощение, придерживая когтями, рвал на части острым клювом. Круглый блестящий глаз его скользил по мальчику, словно примечая и запоминая владельца, дающего ему пищу. Мухаммад ощутил на своих плечах тёплые ладони деда, обернулся и спросил с горячностью:
Когда же на охоту, повелитель?!
С утра и поедем, ободряюще похлопал его по спине хан. Готовься, корабчи, отправишься с нами.
Весенние деньки наполнялись забавами и развлечениями: то скачки и состязания, то игрища и праздники. Мухаммада больше увлекала охота, а развлечений со сверстниками он избегал, потому спешил в такие часы в келью мудрого Камола Худжанди. Пришёл и этим утром, но не застал шейха. А поэт, привезённый из Тебриза в Сарай в обозе повелителя, бродил по улицам города, так и не ставшего ему близким. Не привлекали почтенного старца богатые базары и многолюдные караван-сараи, не радовали взора роскошные дворцы, соперничающие в красоте мозаик и многоцветных росписей с мечетями и соборами. Не задерживался он и на площадях, плещущих фонтанами, ни у прудов и каналов, над которыми склонялись приземистые деревья с раскидистыми уже зазеленевшими кронами. Брёл среди бесконечных рядов домов, по выложенным камнем площадям и по слободским улочкам, утопавшим в весенней грязи, а в груди старого поэта бился стих. Он написал его уже здесь, в городе, где заточили ставшее немощным тело Камола.
Эта шумная улица кажется мне пустынной.
К самому себе прикован я беспричинно,
Всё брожу и мечтаю о милой своей отчизне
О страна моя, родина!
Вспомни заблудшего сына.
Если ты над собой
не видал чужеземного неба,
Никогда не понять тебе, друг,
и моей кручины!
Незнакомый язык
Непонятное пение птицы
Здесь чужие дожди и чужая на обуви глина!
Глуховаты мы были
к страданиям чужеземца,
Ибо домом казалась любая родная долина.
Я чужой. Я брожу и мечтаю о родине милой
О чужбина, чужбина, чужбина, чужбина!
Вернувшись во дворец, шейх застал у кельи маленького солтана. Мухаммад терпеливо ожидал наставника, привалившись спиной к серой стене.
Что случилось, царевич? встревожился Камол. Отчего вы сидите здесь, когда все дети повелителя предаются забавам.
Я пришёл к вам, учитель, чтобы спросить об одной вещи. Не по годам серьёзное личико мальчика было полно печали, и он сам казался озабоченным и расстроенным.
Проходите в келью, солтан, не дело разговаривать о важном на пороге.
В келье он усадил ребёнка на вытертую кошму, разломил надвое холодную лепёшку, от которой Мухаммад не отказался. Он прожевал первый кусочек и вскинул на наставника серьёзные глаза:
Камол-баба, скажите, долго ли вы учились, чтобы познать всё, чем владеете ныне?
Учиться можно всю жизнь, но так и не познать главного. Должна быть цель, и тогда вы станете получать то, что необходимо именно вам.
Собственные объяснения показались ему слишком сложными для мальчика, и потому поэт продекламировал одно из своих творений:
Цель это жемчуг взаперти,
И надо приложить старанье.
Взять жемчуг значит ключ найти,
А ключ усердье, время и познанье.
Мухаммад вздохнул, стряхнул крошки с подола атласного чапана.
Значит, ключ это время, учитель. Чтобы познать языки, философию, историю, военное дело Смотрите, как много времени нужно, разве хватит на это целой жизни, даже если я буду старателен и усерден? А на забавы уходит много часов, я не хочу предаваться играм, когда вокруг так много всего.