Валерий Пылаев
Горчаков. Камер-юнкер
Глава 1
Что ж ты такое задумал, Александр Петрович? Ни стыда, ни совести старую выгнать Да чего ж я тебе сделала?!
Арина Степановна, еще пару минут назад бывшая крепостной крестьянкой, была недовольна. Нет, даже не так взвинчена, раздосадована и, похоже, готова скандалить хоть до самого обеда. Дед предупреждал, что просто не будет. И благоразумно опасался настолько, что на целое утро даже уступил мне место в собственном кабинете.
И это вселяло уверенность. Хоть какую-то в том, что разгневанная пожилая женщина не запустит мне в голову чернильницей или телефонным аппаратом. Нас разделяла здоровенная столешница из дуба, но в безопасности я себя не чувствовал. Хотелось спрятать глаза, удрать, оказаться где-нибудь подальше отсюда, промолчать или спросить совета у резного чертика на оставленной дедом трубке.
Но его темнейшество молчал и как будто даже чуть косился куда-то в стену, словно делая вид, что все происходящее его и вовсе не касается. И никаких советов давать, ясное дело, не собирался. Дескать выкручивайся сам, Горчаков.
И я выкручивался.
Признаю ваше право быть не в духе, Арина Степановна. Я постарался выдавить из себя улыбку. Хоть и не вполне понимаю причины такого расстройства. Я всего лишь
Не понимает он Да я ж тебя вот такого помню! Старушка показала ладонью что-то вроде метра с кепкой от пола. Все на кухню ко мне бегал, когда Мишка прохода не давал. А теперь чего? Взрослый стал, силы набрался значит, все можно?!
Да уж. Похоже, это будет даже сложнее, чем я думал.
В первую очередь вы должны понять, что никаких особенных перемен ваше новое положение не подразумевает, терпеливо проговорил я. Ни при каких обстоятельствах.
Ну за что ты так со мной, Сашенька? Арина Степановна вдруг обмякла в кресле и всхлипнула. Пожалей, не гони старую
Да никто вас и не гонит! не выдержал я. И даже не думает! Ну поймите же вы, наконец: все будет точно так же, как и раньше! Вы останетесь в усадьбе, сохраните свою работу и обязанности просто будете считаться свободным человеком! Получите жалованье
И на кой мне это жалованье твое? Арина Степановна всплеснула руками. Может, кому и надо а мне милость Горчаковых всегда дороже была Зачем лишаешь?
Не лишаю. Я кончиками пальцев пододвинул к краю стола только что подписанную бумагу. Вы продолжите служить роду конечно же, если того пожелаете Ну сами подумайте, Арина Степановна: куда мы без вас? Пропадем ведь!
Почти полминуты мы сидели молча, и я понял гроза миновала. Неуклюжая лесть сработала там, где убеждение оказалось бессильно. Глубокая морщина на лбу Арины Стапановны разгладилась и теперь великая домоправительница выглядела скорее удивленной и чуть потерянной, чем сердитой.
Пропадете, конечно Ладно уж, послушаю я тебя, с явной неохотой проговорила она. Только разве иначе нельзя, Сашенька? Чтобы все по-старому
Нельзя, отрезал я. Вы не хуже меня знаете, что все это коснется не только вас. Перемены порой необходимы.
Да знаешь где я эти перемены видела, Сашенька? Арина Степановна снова сердито нахмурилась и уперлась руками в бока. Придумают этих реформ своих, а простым людям
Я попросил бы. Я чуть подался вперед. Разумеется, вам дозволено говорить мне все, что угодно Но только с глазу на глаза. Здесь, в этом кабинете, и нигде более. Но я буду очень опечален услышать подобное в усадьбе или за ее пределами И особенно от вас. Понимаете, Арина Степановна?
Мне не пришлось даже повышать голос хватило и Дара, на мгновение вырвавшегося на свободу без моего желания почти. Стекла едва слышно задребезжали, воздух в кабинете похолодел на пару градусов, а Арина Степановна съежилась в кресле напротив, разом потеряв весь задор.
Понимаю, Александр Петрович, понимаю закивала она. Надо значит, надо.
Вот и славно. Я откинулся и даже позволил себе чуть потянуться в кресле. Ступайте, занимайтесь делом как положено И мне бы чаю еще.
Все сделаю, Александр Петрович. Сейчас же велю. Арина Степановна поднялась с кресла, засеменила к выходу и уже у самой двери, оглянувшись, добавила: Вы только не сердитесь, простите старую. А то как зыркнете душа в пятки уходит Вылитый дед, ей-богу!
В любой другой день такое сравнение мне, пожалуй, даже бы польстило. Но сегодня я полностью сосредоточился на происходящем. Непростая беседа завершилась, но теперь мне предстояла еще одна схватка с разгневанной женщиной.