Мы будем гореть в аду вместе - Сергей Валерьевич Мельников

Сергей Мельников

Мы будем гореть в аду вместе

Мы будем гореть в аду вместе

Она шла с работы. В пакете томатный сок, хлеб с отрубями, собачий корм. Но у водителя большегрузной фуры были свои планы: он спешил домой на день рождения дочери. Гнал много часов без перерыва. В его телефоне барахлил навигатор, и он чуть не пропустил поворот. Не сбросив скорость, тяжёлой грузовик вывернул на перекрёсток. Сзади мигал незамеченный белый человечек, впереди переходил дорогу человечек в белом. Глухо ударило в бампер и в колеса неожиданное препятствие. Потом водителя приводил в порядок психотерапевт, её патологоанатом. А одна специализированная контора подняла хорошие деньги, очищая фуру от крови, смешанной с чуть более светлым томатным соком.

***

[Переписка в мессенджере]

Кость, прими мои соболезнования. Не знаю, что написать. Просто держись. Мы с тобой

Спасибо, брат

Мы не сможем приехать, прости, Димка температурит

Да, я всё понимаю, ничего страшного Я справлюсь, не боись. Я не один.

***

 полированная поверхность, ручки из латуни. Обивка атлас. Тонкое кружево ручной работы. Этот дороже, но, поверьте, он стоит своих денег Что думаете? Константин Сергеевич?..

Я с трудом сфокусировался на холёной физиономии.

 Что?

 Вам нужно выбрать. Какая модель вам больше понравилась?

 Мне?

 Да. Вот этот дороже, но он из бука.

 Дороже?

 Учитывая его достоинства, разница, можно сказать, несущественная.

 А у вас есть такой гроб, чтобы в него положили человека, и он ожил? Я возьму, за любую цену.

 Э Константин Сергеевич, я разделяю ваше горе, я сам терял близких, но вам надо сделать выбор.

 Мне всё равно.

Я открыл заслонку и боль хлынула в мозг, стало легче. Исчезли ряды гробов, итальянский жиголо с южнорусским акцентом. Зрение сузилось до одной прямой: к выходу. За спиной затихал злобный шепоток Борьки:

 Слышь, барыга, какой на х атлас? Какие кружева?

Страшно захотелось курить. Я курил 30 лет и бросил полгода назад. Допекла Томка. Купить, что ли пачку? За спиной свистнул доводчик, Борька встал рядом.

 Я договорился,  сказал он, закуривая, и сплюнул под ноги.  Барыга У человека горе, а он свои допы1 втюхивает.

 У него работа такая,  сказал я.  Борь, дай сигу.

 Чё? Костян, ты офигел? Томки не стало, всё можно? Кот из дома мыши в пляс? Я Сука!  от отвернулся, чтобы я не видел, как брызнули слёзы.  Прости, друг.

 Ничего, Борь, ты прав. Не надо.

Мы целый день мотались по городу, утрясали какие-то вопросы. Утрясал Боря, я был в роли трупа из старой комедии, которого привязали к себе и носили, кивая его головой и махая его руками. Боря тягал меня, двигал моими ногами, подводил к каким-то смутно знакомым людям. Люди делали лицо, будто на их глазах Годзилла ест школьный автобус, бормотали одни и те же фразы. Я говорил спасибо и нырял в спасительную боль. Борька делал всё остальное. Мы садились в машину и мчались на очередную встречу.

И, когда мы в очередной раз сели в машину, он хлопнул по коленям:

 Всё, справились.

А я повернулся к нему и попросил:

 Борь, пожалуйста, только не домой, я не могу домой.

И тут Борька отвернуться не успел, в глазах закипели слёзы. Он вцепился мне в затылок, мы врезались лбами и зарыдали горько и горячо, как рыдают дети. Я держал в себе этот поток, давил его болью, пока Борькины слёзы не размыли плотину. И мы отрыдались, откашлялись. Отодвинулись друг от друга со смесью стыда и облегчения.

 Фу, обнимаемся, как два старых педика,  хохотнул Борька, и я впервые улыбнулся. Может, незаметно, но улыбнулся.

 Поехали ко мне.  сказал он, хлопнув по рулю,  Диле только позвоню, чтобы голая встречать не выскочила.

***

Диля выскочила в махровом халате и повисла на моей шее:

 Костик, держись, родной.

Я гладил её макушку, она жгла слезами мою кожу. Мы сели на кухне, Диля принесла из морозилки запотевшую бутылку водки, разогрела плов. Боря встал ей помочь, но Диля отмахнулась:

 Сиди, мужчина, гостя развлекай.

Потом поцеловала нас: мужа в губы, меня в макушку:

 Я пошла.

 Диль, посиди с нами,  попросил я.

 Не надо, у меня глаза на мокром месте. Отдыхайте, мальчики. Костик, я тебе в гостиной постелю. Где полотенца ты знаешь,  и тихонько ушла, прикрыв дверь.