Мыло варят, что ли? озадаченно поскрёб рыжую макушку капитан Джилрой.
И мыло тоже. Но в основном перемалывают кости на удобрения: если почву не подкармливать, ни ячмень, ни картофель не уродится. Это здесь Нил, разливаясь, каждый год обильно покрывает землю жирным слоем ила. А наша многострадальная родина, увы, не богата плодородными почвами.
Зато народ наш куда смекалистее! капитан стукнул кулаком по столу, аж опустевшие стаканы задребезжали. Ишь что придумали кости перемалывать на удобрение!
Вот и я говорю, многозначительно протянул отец Салливан, кости перемалывают, останки, значит
Тут до капитана наконец дошло. Он выпучил блёклые водянистые глаза, икнул и вдруг выпалил, захлебываясь от восторга:
То есть мумии можно пустить на удобрение! Ну конечно, чего добру пропадать? Там их тысячи тысяч, бери не хочу
Ну-ну, так просто их не возьмёшь, осадил морехода священник. Местные, хоть и приняли ислам, в душе остались язычниками, уж поверьте мне, сэр, я знаю, о чём говорю. Они почитают веру своих предков и не позволят осквернить святыню
Это сушёные-то кошки святыня? пьяно ухмыльнулся капитан Джилрой. Я приведу своих матросов, и они живо набьют чучелами мешки столько, сколько влезет в трюмы. Эх, жаль, нельзя здесь, на месте, перемолоть всё в муку больше бы вместилось!
Вы не о том сейчас думаете, капитан. Вашим бравым матросам несдобровать, если местные поднимут шум. Поймите же, они фанатики! Чего доброго, ещё ваш корабль подожгут.
И что же мне делать? Посоветуйте, святой отец, раз уж вы так хорошо изучили нравы аборигенов.
Священник сделал вид, что задумался. Затем сказал, понизив голос до шёпота, хотя никто в этой убогой глинобитной хижине, именуемой католической миссией, не мог их подслушать:
Предлагаю действовать так. Я отвлеку местных: устрою шествие с хоругвями, все непременно сбегутся, поскольку жадны до зрелищ. А вы со своими молодцами тем временем быстренько погрузите мешки в Так, а повозки? Вы же не можете арендовать повозки или вьючных животных у местных жителей тогда они всё поймут Ладно, я дам вам кое-кого в помощь. У этих ребят свои верблюды имеются.
Вы о ком? заинтересовался капитан Джилрой.
Так, археологи Нет-нет, не беспокойтесь не из наших, учёных.
Я понял! капитан хлопнул себя по лбу широкой ладонью. Чёрные копатели!
Тише! цыкнул на него отец Салливан. Кроме этих прохиндеев, никто из местных вам не поможет. Только имейте в виду: не пытайтесь их надуть. Заплатите разбойникам сколько потребуют, не торгуясь, иначе, сударь, я и полпенса не дам за вашу голову.
Ладно-ладно, святой отец, я понял. Ну, а сколько вы хотите за дельный совет да посредничество, так сказать?
Господь с вами, капитан! Зачем мне, священнослужителю, деньги? отец Салливан закатил глаза к потолку: сквозь прохудившийся камышовый настил просвечивали яркие южные звёзды. Ну разве только для миссии сами видите, как мы тут бедствуем.
Десять процентов! предложил мореход, поражаясь собственной щедрости. Хотя, если подумать, идея ведь целиком принадлежала святому отцу.
Святой отец, очевидно, подумал о том же, поскольку в недоумении воззрился на собеседника чёрными глазами-бусинками:
Помилуйте, сэр! Мы ведь школу для местных детишек хотим построить
Школу, говорите? мореход широко усмехнулся. Ну-ну Ладно для благого дела не жалко: пусть будет пятнадцать!
На том и порешили. Выпили ещё за успех предприятия и договорились провернуть его завтра же вечером: зачем откладывать благое дело? Выходя, капитан всё же спросил священника:
Я-то загружусь и отчалю, а вам здесь оставаться. Не боитесь мести древних богов, святой отец?
Со мной Господь Истинный! привычно возгласил священник. Так говорил мой дед, тогда ещё молодой батрак, опустошая могилы кельтских вождей. Его тоже предупреждали, что древние друиды обязательно будут мстить. Но дед купил дом, землю и жил безбедно на собственной ферме ещё сорок лет. Так что, сэр, вам меня не запугать!
Когда капитан, ухмыляясь и пошатываясь, удалился по спящей улице в сторону портовой гостиницы, отец Салливан запер дверь лачуги на засов. А затем приподнял циновку, закрывающую узкий лаз, и нырнул в подпол, не забыв прихватить с собой лампу.
Мигающий язычок пламени многократно отразился в металлических поверхностях: кругом на земляном полу и на грубо сколоченных полках стояли кубки, вазы, треноги, светильники, статуэтки бронзовые, серебряные и даже золотые, украшенные инкрустацией и резьбой. Всё из захоронений древних египтян, разграбленных их собственными потомками. Отец Салливан скупал сии артефакты у воров, чтобы затем продать в Европе, только в сто раз дороже. Богатые аристократы совсем помешались на любви к древности и готовы были платить огромные деньги даже за глиняные черепки, не говоря уж о золоте и слоновой кости. Тут добра хватит, чтобы купить себе сан епископа в цивилизованной стране с умеренным климатом.