Давай-давай, надевай их, поторопил её Миша, хочу скорее увидеть тебя в сексуальной обуви.
Вика тяжело вздохнула, приподняла одну ножку и боязливо засунула в обувку. Конечно же, стрипы были велики на её маленькую ножку. У неё 36 размер, а у его бывшей жены был 40. Её компактная ножка погрузилась в эту обувь как в лодку.
Ну, надо же быть такой малявкой, с досадой сказал Миша и тоже тяжело вздохнул. Вика тем временем и вторую свою ножку засунула в обувку. Её пятка провалилась приблизительно на 5 см, возможно, чуть меньше. Смотрелось это некрасиво, да и ей было неудобно. Но всё же она стала казаться выше
Вике стало обидно из-за того, что он называет её малявкой.
Раньше ты говорил, что тебе нравятся маленькие ножки, обиженно напомнила Вика. Миша шлепком приложил ладонь к её попке, легонько сжал и начал потряхивать. Вике сразу стало больно, ведь её попка ещё не отошла от вчерашней порки и всякий раз, когда Миша прикасался к этим участкам её кожи, ей становилось больно. А ещё она чувствовала, как его пальцы впиваются в её плоть. Сейчас он хватал её не грубо, явно хотел показаться игривым, но ей всё равно было больно.
Да, мне нравятся маленькие ножки, но сейчас было бы здорово, если бы босоножки подошли тебе по размеру.
Но они не подходят, пожаловалась Вика и посмотрела вниз. Она стояла шатко, боялась споткнуться на ровном месте.
Да, я вижу, с досадой сказал Миша, а потом неожиданно прильнул кубами к её ушку и прошептал: но я что-нибудь придумаю.
И что ты придумаешь? Уменьшишь их или купишь новые? с ухмылкой спросила Вика. Конечно же, она понимала, что уменьшить эти стрипы ему не удастся, а вот пить другие это более реалистичное решение. Но ведь Миша до чертиков жадный, если речь касается денег. Он никогда ничего для неё не покупал, за исключением серебряных серёжек и браслетов. Да и их он купил не затем, чтобы её порадовать, а чтобы поиздеваться над ней, приковав уши к запястьям. Когда Вика думала об этом, ей становилось обидно.
Миша сделал серьёзное выражение лица и начал отрицательно мотать головой.
Нет, покупать новые дорого.
Но для жены ты купил, обиженно сказала Вика. Миша снова прильнул губами к её ушку и прошептал:
Она была шлюшкой.
Что? с удивлением переспросила Вика. Конечно же, она не поверила услышанному и на мгновение подумала, что это просто его ревнивое оскорбление в адрес жены. Но с другой стороны, откуда тогда у неё такая обувь? Судя по рассказу бабушки, бывшая жена Миши была во всём зависима от него, много работала, постоянно что-то делала в саду. Явно вела прилежный образ жизни.
Много знать вредно, сказал Миша, а потом игриво стукнул её по носику.
Ну, расскажи, упрашивающим голосом спросила Вика, снова подумала, что мало знает о нём и о его бывшей жене. И раз уж они собираются жить вместе долго, она хотела знать всё.
Миша обнял Вику обеими руками за талию и начал прижиматься к ней сзади, на ушко прошептал:
Мне нравятся красивые девушки.
И что это значит? Ты специально женился на стриптизерше? иронично хихикая, предположила Вика.
С пухлыми губами и большими сиськами, весело добавил Миша.
Серьёзно? Звучит как-то странно, даже невероятно, хихикая, сказала Вика.
Она умоляла увезти её, а я поставил свои условия.
Типа сидеть дома и работать? спросила Вика. Миша усмехнулся прямо в её ушко и весело сказал:
Типа того.
Вика тяжело вздохнула и предосудительно помотала головой.
Я сейчас приду, неожиданно сказал Миша и начал отдаляться от неё. Вика этому очень удивилась.
Куда?
Принесу тебе туфельки, ответил Миша, игриво задёргал брови и направился к выходу.
А туфельки что, меньшего размера? немного язвительно спросила Вика. Итак уже было понятно, что они тоже сороковые, не меньше.
Миша ничего не ответил. В следующее мгновение Вика услышала, как хлопнула дверь, и она снова осталась одна.
Глава 3. Порка
Вика осталась стоять на стрипах, которые ей велики. И, конечно же, ей было до жути неудобно, а её ножки уже начинали болеть.
А можно мне это снять? почти шёпотом спросила Вика. Она понимала, что бессмысленно задавать ему какой-либо вопрос, он ведь уже ушёл. Вика сожалела о том, что не спросила у него разрешение снять стрипы в его отсутствие. Она боялась самовольно их снять, потому что Миша любит придираться и наказывать её дополнительно, если вдруг появляется повод.