Мое счастливое детство - Казарновский Марк Яковлевич

Марк Казарновский

Мое счастливое детство

© Казарновский М. Я., 2022

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2022

К читателю

Я рассказываю о своем счастливом детстве. Но меня «заносит» и в иные «страны»: в отрочество и юность. А также во взрослое состояние. Эти периоды я упоминаю, потому что все это и составляет мое детское счастье. Недолгое  с папой, короткое  в детском доме (или он иначе назывался  детский лагерь), с другом Изей, не длинное  с бабушками и самое большое  с мамой.

Уже совершенно преклонного возраста неожиданно для себя с каждым прожитым годом обнаруживаю  тоскую только по маме. Зову глухими ночами  маму. В цветущем весеннем парке показываю сирень, магнолию, крокусы и белок  маме. В застолье рассказываю о внуках-правнуках  маме.

Как бы мне хотелось позвонить ей перед кончиной, пусть встретит. Я попрошу совсем простого  сырники или драники[1].

Утром просыпаешься от приятного, теплого кухонного запаха  ура, мама делает сырники.

Будит, и чай сладкий, темный, с чаинками, которые можно ловить чайной ложкой и складывать на блюдечко.

Конечно, поначалу большого, длинного «трудового дня» нужно проделать ряд нудных, но необходимых процедур. В ванной комнате на полочке лежит отдельно зубная щетка индивидуального пользования. То есть моя. Ею надо чистить зубы утром и вечером. А чем чистить? Правильно  мелом. Он в железной коробке, на крышке которой нарисован человек с зубной щеткой. Дальше  все стерлось. А мел этот мы, ребята, разводили водой и мазали лица  играли в индейцев.

Утром  чисти, не отвертишься, а вот вечером часто и бабушка, и няня Поля, и, конечно, мама эту процедуру пропускали. Были дела и поважнее. Времена шли  нелегкие. А пока  чё делать, чистишь зубы. Еще не знаешь, что чисти  не чисти, а в нужные сроки их поменяет хозяин на красивые, хорошей формы изделия. Которые и чистить-то не надо. И так сверкают южноамериканской белизной.

Кстати, нужно все-таки контроль сохранять. Вот однажды я ухаживал за дамой. Годков мне было  ой и ой. Дама  моложе. Весьма.

Сидим мы, значит, утром в кафе[2], принесли нам кофе. В чашечках. Не капучино, а хорошего аромата арабику. Дама моя в этаком белом пиджачке и ярко-красный платок. Шейный. Нет, не то чтобы она там возрастные недостатки прикрывает, нет и нет. Симпатичная. Мы о поэзии обмениваемся, я пытаюсь все изобразить Тургенева с его «Муму», и в один из моментов моего вхождения в роль дворника зубы возьми и  видно, в раж я театральный вошел  выскочи. Не далеко, прямо в мою чашку с кофе. А далее  по закону Архимеда. Мой кофий выплеснулся аккурат на белый пиджачок моей дамы. И даже капли попали на брюки.

До сих пор помню этот позор. Когда я все произносил «ах, ижжвините», вылавливая изделие из чашки и водворяя его, изделие, в ротовую полость.

К чему это отступление? Да к тому, что, во-первых, надо следить за своей «гигиеной», а во-вторых, соразмерять свои «желания» с возрастной категорией собеседниц. Особенно  утром, за кофием. В общем, контроль надо сохранять.

А пока я зубы почистил, сырники поел, да с чаем. Эх, благодать. Теперь  гулять.

Вот так и начинается детство. Конечно, у каждой семьи оно, для детей, разное. Но  детство.

Прежде чем я начну рассказ о своем, счастливом, немного о мнениях, которыми награждают меня, увы, уже крайне малочисленные друзья, узнав, что я собираюсь писать о советском мальчике в советский, естественно, период.

Одни категорически советовали. Мол, время уходит и мы  вместе с ним. А кто узнает, как и чем жили мы, советские люди. В период строящегося социализма. Так давай, пиши. И подробно. Цены дай на продукты и ширпотреб. (Хотя и того и другого в СССР, по большому счету, не было.) Укажи, как было хорошо: детские сады, пионерия, комсомол. Ясли, наконец. Дружба народов. Ракеты, самолеты, танки, корабли, подводные лодки. Расскажи, как все нас боялись. (Правда, и мы тоже всех боялись, но про это писать не надо.)