Все развлечение, решила старуха и быстро спросила: В муфте что прячешь?
Заметили? Девица села, положила на стол глухо стукнувший меховой цилиндрик. Митрофан Митрофанович предупреждал меня о том, что его тетушка обладает быстрым умом. Мы с вашим племянником коллеги, в одном присутствии службу несем.
Вернувшаяся в комнату Дунька испуганно ахнула, когда из муфты появился черный вороненый револьвер.
Позвольте отрекомендоваться, девица стянула перчатки, ее пальцы быстро отщелкивали что-то в смертоносном механизме, чиновник седьмого класса чародейского приказа, надворный советник Евангелина Романовна Попович.
Дунька ахнула сызнова, баб-чиновниц ей раньше видеть не приходилось, как и баб-сыскарей.
На кухню ступай, велела старуха, чаю спроворь, да чего еще к чаю, баранок там, варенья брусничного Что еще? Буженины. Третьего дня от Старуновых занесли. А прознаю, что ты этому Антипу лошадному хозяйские разговоры передаешь, накажу.
Девка ушла. Сыскарка отложила револьвер.
Спасибо, Захария Митрофановна.
Давай уж по-простому, без отчества, хмыкнула Губешкина. Родня как-никак. Тетушкой кличь; А я тебя, значит, Гелюшкой.
Попович улыбнулась и сняла очки.
Митрофан уверял, что есть в вас авантюрная жилка.
Письмо-то от племянничка доставила?
А как же! Евангелина достала из поясного кармашка запечатанный конвертик. Только там о деле моем ничего не сказано.
Губешкина поддела сургуч кончиком изогнутого жертвенного кинжала.
Оно и понятно.
«Тетушка Захарочка, писал Митрофан своим каллиграфическим почерком, прости меня непутевого, что давно тебя корреспонденцией не баловал. Весь в делах, весь в заботах. Начальство по самую маковку работой завалило. Даже четверти часа, чтоб на почтамт забежать, не находится. Хорошо хоть оказия с Гелей образовалась»
Пока хозяйка читала, Дуняша накрывала на стол. Сыскарка, заметив опасливые взгляды прислуги, револьвер убрала.
Значит, Вольская родня? уточнила Губешкина, сворачивая письмо.
Седьмая вода на киселе, кивнула барышня. Вы уж и думать о нас забыли.
В столицу зачем приехала?
Кузена разыскивала. На родине мне оставаться было никак не возможно.
Скандал?
Перфектно, одобрила Попович, не чинясь, налила из самовара, придвинула блюдо с бужениной. Незамужние барышни обычно от скандалов бегают.
Несчастная любовь. А про подробности ты говорить не желаешь.
Ну да. И сам скандал тоже не обсуждаем. Предположим, по официальной легенде, сиротка явилась за пожилой тетушкой присмотреть. В это, разумеется, не поверит никто, а вот в тщательно скрываемые и случайно выясненные обстоятельства бегства с удовольствием.
В вашем чародейском приказе все такие хитрые? усмехнулась Губешкина. Тогда племяннику карьеру у вас в жизни не сделать.
Геля прожевала кусок буженины и сказала серьезно:
Митрофан прекрасный секретарь, сметливый, скромный, аккуратный. Может, его взлет не будет молниеносным, но по ступенькам он поднимется основательно.
Утешай старуху.
Не вижу тут старух, тетушка, притворно удивилась рыжая льстица. Наблюдаю лишь симпатичную женщину и добропорядочную берендийку, содействующую силам правопорядка.
Дунька переминалась у порога, прислушиваясь. Захария Митрофановна велела ей исчезнуть и обернулась к гостье.
Самое время о содействии поговорить. За какой надобностью в Крыжовень из столицы целого надворного советника отрядили?
Попович сложила перед собой руки, на мизинце правой чернело пятнышко ружейной смазки.
Надобность прозывается Блохин Степан Фомич.
Пристав покойный? Так он в начале грудня еще Губешкина подыскала подходящее слово, в петлю полез.
Берендийские почтовые службы оставляют желать лучшего, кивнула девушка, сообщение о его кончине было получено нами только третьего дня. Меня прислали выяснить обстоятельства смерти.
Целого надворного советника? недоверчиво переспросила хозяйка.
У покойного господина Блохина в столице кое-какие связи имелись, в регулярной переписке он состоял. Досадно, но его послание от пятого грудня в чародейский приказ доставили одновременно с вестью о самоубийстве.
Губешкина о персоне, с коей покойник корреспондировал, спросить хотела, но передумала. Меньше знаешь, крепче спишь. Эх, Митрофан, удружил тетушке, ничего не скажешь. Казалось, похоронили пристава за оградой погоста, как самоубийцу и положено, да и забыли. Ан нет, вон оно как. Чиновник седьмого класса, это вам не ежик чихнул. Девка неглупая, с револьвером управляется, слова правильные говорит. Но девка. Небось если б в столицах к Блохину с большим вниманием отнеслись, мужика бы прислали. А Геля эта что? Ну поживет с неделю, носик свой любопытный куда-нибудь сунет, да и отбудет восвояси. А Захарии за помощь почет и благодарность, да, может, Митрофану по службе вспоможение малое.