Слушай, заинька, а тебе часом шкурка не жмет?
Кара опешила. Даже мосол выронила. Впрочем, она быстро пришла в себя и опять невозмутимо захрупала, изображая, что она вовсе не плотоядная, а обычная такая крольчиха, которая грызет морковку. Морковку из трубчатой кости.
Есть один выход, отец пoбарабанил пальцами по столу. Но мне он не нравится.
Я и мама с одинаковым выражением лица уставились на него.
Да вы сейчас во мне дыру прожжете. Четыре дыры, поправился родитель. Ладно Военная магическая академия. Та самая, где готовят порубежников. При поступлении все адепты проходят там испытание. Но не браслетами Дианары, которые измеряют уровень дара. Нет. Все маги военной академии, которую возвели на объединенных землях Лавронсов и Райосов, прикасаются к Артефакту Первoродного Мрака. А его влияние столь сильно, что меняется не только мета, но и аура мага. Значит, сожгутся и остатки печати
То есть я войду туда со знаком пожирательницы душ и здоровенным хвостом, а выйду
Порубежником. С новой метой и без следа печати, отчеканил отец. Я не хочу тебе такой участи. Но оков и рудников для тебя я хочу еще меньше.
То есть я войду туда со знаком пожирательницы душ и здоровенным хвостом, а выйду
Порубежником. С новой метой и без следа печати, отчеканил отец. Я не хочу тебе такой участи. Но оков и рудников для тебя я хочу еще меньше.
И тут раздался настойчивый стук в дверь.
Именем пресветлой инквизиции! Открывайте!
ГЛАВА 2
В жизни всегда есть шанс. На провал так точно. Вот и сейчас операция «избавиться от сломанной печати» накрылась медным тазом, не успев начаться.
Отец, не говоря ни слова и даже не встав со стула, опрокинул стол. Пушистая не успела возмутиться такому произволу, как была схвачена за уши и запихнута в сумку. Еще бы она сидела на двери, ведущей в подпол. Ну а то, что в этом самом подполе совершенно случайно находился выход в катакомбы так спасибо отцу, который в свое время купил наш нынешний милый домик лишь за сию чудесную тайну. Вот только я искренне надеялась, что никогда не придётся использовать сей ход. А если все же и станется то спасая жизнь и свободу отца
Я схватила две сумки: одну с крольчихой, вторую «тревожную», которая всегда висела наготове в кухне. В ней были документы, деньги и иные мелочи, необходимые для выживания и честного контрабандистского промысла. На миг задумалась, что две торбы будут мешать при беге и потеснив заю, втиснула «тревожную» в ту, где сидела Кара: она была и больше, опять же зачарованная от намокания. Зая пробовала протестовать, но тщетно. Все это заняло не больше вдоха.
А затем прыгнула в подпол. За мной мама. Отец последним. И закрыл за собой крышку, перед этим бросив на кухню склянку с вонючей пакостью, которая отбивала нюх у оборотней, а на магов действовала как опьяняющий туман.
Мы бежали слаженно, не размениваясь на глупые реплики и ахи. Прямо. Поворот. Еще один поворот. Длинный узкий тоннель, после которого отец обвалил за нашими спинами свод. Спуск на уровень ниже. И все это в кромешной темноте, когда путь освещает лишь тусклое мерцание магического светляка: его я успела прихватить со стены в подполе.
В боку нещадно кололо, я буквально задыхалась от затхлого, спертого воздуха.
Все, больше не могу, за спиной простонала мама.
Я услышала, как зашуршала ткань и обернулась. Она стояла, прислонившись к стене. Ее била крупная дрожь.
Ева, давай, обними меня за шею, отец подхватил маму на руки.
Οн сам едва держался на ногах: газ катакомб, о котором ходили легенды, требовал кровавую дань от тех, ктo посмел шагнуть в его чертоги. Но мы, Кархецы, упрямые. Да и не было пути назад. Я, как оказалось, преступница. Отец беглый осужденный. А мама Хоть на ней и нет вины, но кто будет разбираться-то?
Давай сюда, направо. Там должен быть подъем на верхний уровень. А через три развилки и выход к морю
У которого нас впoлне могут ждать, буркнула я.
Не будут, просипел отец, горло которого тоже разъедал газ. Эти катакомбы остались после добычи ареллия металла, что впитывает в себя магию. Конечно, здешнее месторождение не чета тому, что было когда-то под столичным Йолем, но все же Так чтo пока мы тут тебя не засекут. Но вечность в катакомбах прятаться не будешь.
И что остается? я держалась из последних сил.
Море.
Даже на почтовом бриге меня догонят, последние слова я выплюнула вместе с кашлем.
Есть те, кого не догнать и на летной метле
А они согласятся? не поверила я.
Один точно согласится. Не все ведь чисты перед законом. Впрочем, как и я.
Из катакомб мы выбрались с рассветом. Ну, как выбрались. Я и мама остались на верхнем уровне, а отец направился к морю. «Договариваться», как oн сам сказал.
Я же, пока папы не было, занялась весьма важным и ответственным делом порчей имущества. Точнее, моего личного свитка, который я выудила из своей сумки. Достав оттуда же самописное перо, сначала я поставила на свиток пару клякс. Так, вроде случайных, будто писарь, что выводил имя Крисро Кархец, был жутко небрежным. Потом, высунув от усердия язык, дорисовала несколько завитушек и стала Крисроном Каржецским. Так же прибавила себе пару лет.