Что это за мужчина такой? боязливо спросила новенькая официанточка у разбитного и всезнающего бармена.
Тот криво ухмыльнулся, и произнес пренебрежительно, будто через губу переплюнул:
Недоумок Тюха. Кичиться десятью годами отсидки. А кичиться и нечем: все десять лет чушкарил. Блатата12 его презирает, так он перед молодыми фраерками13 пальцы гнет.
Ох, уж эти всезнайки! Все у них взвешено, все измерено, на всем у них свой ярлычок. А на проверку их всезнайство бывает глупее вороньего крика.
По городу расползались жутковатые слухи о таинственном Хане. В этих слухах было много вранья, небывальщины и чертовщины. Находились и такие слухоплеты, которые уверяли, что видели неуловимого Хана своими собственными глазами, и поняли, что Хан это черт, но в разных человеческих обличиях.
Хан! Хан! призывно прокричала ворона с балкона панельной многоэтажки.
Чего тебе опять надо? недовольно буркнул мужчина, высунувшись из двери на балкон.
Кар! Кар! Кар!
Ладно, передай, что приду! сказал мужчина, и захлопнул балконную дверь изнутри.
Кар! обиделась ворона на то, что не получила никакого угощения, и улетела прочь.
Мужчина вошел в комнату, зажег черную свечу, наглухо зашторил окно тяжелой черной портьерой и начал шептать слова очень страшного заклинания. Комната постепенно стала озаряться красным светом, а воздух в ней наполнился жаром печи, духом глубокого подземелья и резким запахом серы. Мужчина вошел в центр тройной пиктограммы, сел в позу полулотоса и произнес гулким загробным голосом:
Ты звал меня, мой Наисладчайший Повелитель, и я пришел!
Глава 3
Тюха часто теперь вспоминает о том, как все началось, и теряется в догадках: что это было, удача или погибель? Неужели погибель?!
Чушкарь! Чушкарь! Чушкарь! надоедливо кричала Тюхе муха размером с голубиное яйцо и хохотала, запрокидывая голову, как начальник их колонии.
Тьфу, мразь болотная, злился на нее Тюха. Он попытался почесать за ухом пяткой, но что-то мешало этому: толи то, что в камере было невыносимо душно, толи то, что сегодня сильнее, чем всегда пахло потом, несвежими носками, застоявшимся табачным дымом и мочой.
Чушкарь! Чушкарь! Чушкарь! вновь заладила муха, превратилась в придурошного сокамерника по кличке Бабуин, и ударила Тюху под левый глаз.
Ну, сука! Ты за это ответишь! взвыл Тюха и проснулся.
Чу-шкарь! Чу-шкарь! Чу-шкарь! чирикали на балконе воробьи. А под левым глазом у Тюхи наливалась тяжестью тупая боль, напоминая о неудачах распроклятого вчерашнего дня.
Вчера Тюха с раннего утра терся на центральном рынке в поисках мелких случайных заработков: «кому чего поднести?». К обеду заработал на беляш и на бутылку пива. Едва он расположил эту выпивку и закуску на стойке возле киоска, как из-за его спины кто-то высунул огромную волосатую лапу, сгреб бутылку и забулькал Тюхиным пивом в своей глотке. У Тюхи мгновенно «сорвало башню». Он круто развернулся к обидчику и, не сбавляя темпа, нанес ему мощный и резкий удар ногой в пах.
На его противника этот удар не произвел ни малейшего впечатления.
Ты ножку себе не ушиб? с заботливым выражением на лице спросил у Тюхи его обидчик, оказавшийся великаном с фигурой борца сумо, и неуловимо быстрым движением впечатал свой правый кулак Тюхе под левый глаз.
Хорошо еще, что обошлось без милиции.
Прикрыв подбитый глаз носовым платком, Тюха приплелся домой и, не раздеваясь, бухнулся в постель. В голове гудело от удара, от голода и досады. К горлу вместе с приступами обиды подкатывала окаменелость, на глазах закипели злые слезы.
Я такой же, как все! Я не хуже других!! яростно бубнил себе под нос Тюха.
Так прошел его первый день в родном городе после десятилетней отсидки.
А потом была первая ночь в родном городе после десяти долгих-долгих закошмаренных лет.
И в ту самую ночь был посланник «оттуда».
Хорошо умным, осмотрительным и надежно оберегаемым своими ангелами-хранителями! А Тюха был от природы глуп, неудачлив и болезненно амбициозен. В том, что было самой страшной западней, ему померещился шанс стать «таким же, как все» и даже намного выше!
Бедный Тюха стал проклятым Ханом.
Связной между Ханом и его ужасным повелителем была приставлена придурковатая девка со строгим взглядом маленьких недоверчивых глаз, умеющая превращаться в ворону.
С той поры минуло два года
Участковый оперуполномоченный уголовного розыска исподволь присматривался к Тюхе по его возвращении из колонии. Что-то настораживало его во всем облике Тюхи. Он угадывал в Тюхе какую-то таинственную начинку. Профессиональное чутье подсказывало опытному оперу, что Тюха это не дурак-простофиля, а дурак «себе на уме». Значит, от него могут быть очень неприятные сюрпризы. Но между всякого рода чертовщиной, творящейся последние год-полтора на его участке, и Тюхой участковый пока никакой связи не усматривал.
Глава 4
Людочка легко и весело взмахивала своими крыльями нежно-лимонного цвета и громко пела о том, как прекрасна и беззаботна жизнь бабочек. Она летела на свидание с Павликом, и ее сердечко трепетало от предчувствия счастливых мгновений их встречи. Ее немного смущало то, что теперь она бабочка. Но Павлик всегда говорил, что будет ее любить, что бы с ней ни случилось.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...