У него было скуластое лицо с мощным лбом и куцей челкой, похожей на примятую траву, вылезшую из-под снега. И колючие умные глаза, оттененные короткими ресницами.
Полина, покорно ответила девица, теребя пуговицу на своей марсианской пижаме.
Где вы ее взяли, эту пижаму? спросил Никифоров, упорно не желая возвращаться к привидению.
У нас у всех такие.
Где это «у нас»?
В доме престарелых.
Никифоров отказывался верить, что девица все-таки того, поэтому уточнил:
Вы что же, прямо смолоду туда вселились? Забили, так сказать, место?
Да нет, встрепенулась она. Я там работаю. То есть работала. То есть Я, конечно, куплю себе другую пижаму, когда накоплю денег.
Естественно, она была не в себе, иначе никогда не ляпнула бы ничего подобного. Никифоров хотел заметить, что в процессе накопления денег лучше спать вообще без пижамы, но решил, что девица может истолковать эти слова по-своему, и хмыкнул.
Я проснулась, посмотрела в окно, а там Там Она задохнулась, не в силах вымолвить самое ужасное.
Привидение, помог ей Никифоров. Висит и молча колыхается.
Полина заподозрила, что он издевается, и, сдвинув брови, сердито сказала:
Вместо того, чтобы хохмить, сходили бы и посмотрели сами.
Я?! искренне изумился Никифоров. Зачем это я пойду?
А вы что, не мужчина?
Вероятно, у нее были дремучие убеждения, что мужчина рыцарь, защитник и все такое.
Я мужчина, но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово.
То есть не пойдете?
Нет.
Тогда я останусь здесь, твердо сказала рыжая девица и взялась двумя руками за ручки козетки.
Никифоров заложил руки за спину, как он делал это, когда читал лекции. Он чувствовал, что его снова втягивают в отношения, и соображал, как этому помешать.
Ладно, сообщил он наконец. Я провожу вас до дому и погляжу, что там. Но после этого вы от меня отстанете, окей? Обещайте, что не явитесь утром с букетиком маргариток и большой человеческой благодарностью за помощь. Если у вас кончится сахар, не постучите в дверь с пустой чашкой и заискивающей улыбочкой на лице. Когда у вас перегорит лампочка, вы вызовете электрика, а не меня. Я доступно излагаю?
Привидение, вместо ответа коротко напомнила Полина. Вы можете пропустить самое интересное.
Никифоров молча повернулся, достал из ящика стола мощный фонарь и первым вышел из дому.
Где конкретно вы его видели? спросил он, легко перепрыгивая через незначительные препятствия. С другой стороны дома?
Да-да, в том саду, что отделяет наш участок от следующего.
Там высокие деревья, заметил Никифоров. Сосны в том числе. Может быть, на ветке сидела большая птица?
Оно было гораздо больше, чем птица, не согласилась Полина.
Насколько больше?
Оно такое, как вы. Только намного толще.
Отлично! саркастически пробормотал Никифоров. Метр девяносто рост и килограммов сто двадцать вес. Если оно на меня навалится, вряд ли я выйду победителем из схватки.
Оно было гораздо больше, чем птица, не согласилась Полина.
Насколько больше?
Оно такое, как вы. Только намного толще.
Отлично! саркастически пробормотал Никифоров. Метр девяносто рост и килограммов сто двадцать вес. Если оно на меня навалится, вряд ли я выйду победителем из схватки.
Они обогнули дом и вышли в сад, разделенный низким забором на две равные части. Никифоров включил фонарь и поводил лучом туда-сюда.
Привидение находилось на вашей половине сада?
Не знаю, шепотом ответила Полина. Оно летало по воздуху.
Ну, как бы то ни было, теперь его тут нет, и я иду спать. Если вы не возражаете.
Полина возражала.
А если оно залетело ко мне в спальню? вскрикнула она и схватила его цепкими пальцами за рукав футболки.
Никифоров поглядел на нее с подозрением. Не хочет ли она затащить его в постель прямо сейчас? Сначала скажет зайдите вы первый, потом обнимите меня, мне страшно, после полежите рядышком
Когда я побежала за помощью, наверху что-то упало!
Побежала за помощью, пробормотал Никифоров. Вот оно что. А куда делась ваша подруга?
Кузина, поправила Полина, выбивая зубами «Ча-ча-ча». Люда. Это ее дом, ее и мужа.
Вашего? тотчас спросил Никифоров.
Почему моего? нахмурилась Полина. Как вы себе это представляете? Мой муж и моя кузина вместе купили дом?
Мало ли! пожал тот плечами, досадуя, что вопрос сорвался у него с языка.
У меня нет мужа, добавила Полина.
Я почему-то так и подумал, соврал Никифоров.
Сначала-то он был уверен, что у нее обязательно должен быть муж. Впрочем, она ведь говорила что-то по поводу того, что копит деньги на пижаму. Одно другому явно противоречит. Даже самый задрипанный муж способен купить жене что-нибудь более достойное, чем приютский гарнитур.
На самом деле Полина была одинокой и бедной, словно церковная мышь. Последние пять лет она работала в подмосковном доме престарелых «девушкой на все руки» и одновременно училась на заочном отделении педагогического института. Она исступленно мечтала о том времени, когда получит диплом и будет вести уроки в школе, и получать свою маленькую, но очень престижную учительскую! зарплату.
Недавно ни с того ни с сего ей позвонила тетя Муся, о самом существовании которой Полина успела забыть. Муся была не родная тетя, а троюродная или даже четвероюродная, и, с тех пор как похоронили маму, не давала о себе знать. Она сообщила, что умер один из Полининых прадедушек, что на его похороны съедутся все родственники, и она тоже должна явиться. Тетя так и сказала: «должна явиться», как будто Полина была новобранцем и ее вызывают принимать присягу. Полина в глаза не видела ни одного своего родственника. Раздираемая любопытством, она отправилась проводить в последний путь прадедушку и там же, на похоронах, встретилась со своей кузиной Людой Анохиной, с которой не виделась с детства. Люда и ее муж Максим, оба врачи, работали в большой подмосковной клинике.