Но сколько ему?
Секунда колебаний, и я подошла к микроскопу. Заняла место Сереша. Проклятие, не черное, как я ожидала, почти прозрачное, не успело распространиться. Тогда бы смрад я почувствовала, не уткнувшись носом в каплю, а еще из коридора. Это же
Полчаса? Оно уже начало проявляться, но в твоем учебнике написано, что после часа, после первичной манифестации проклятия, наблюдается пойкилоцитоз.
Кивнув, индиец подложил мне следующий образец.
Что насчет этого?
Странная, сложная структура. Вплетенная так филигранно, что кажется: дотронься и все рассыплется прахом.
Что-то старое.
Сереш удовлетворенно кивнул.
После первого поколения проклятия намертво, прости за каламбур, вгрызаются в ДНК. Ничем не убрать. Красиво, правда?
Да. Будто синее пульсирующее кружево.
Оно не на смерть. Вернее, не на смерть носителя. Тут сложнее.
Стоило присмотреться, как из ниоткуда почувствовался запах влажного мха. А еще золото, осенний костер и пурпур. Не показалось
Зачем ты дал мне мою кровь?
Сереш задумчиво почесал бороду.
Она интересная, заявил он. Я эту форму еще не видел. Если хочешь, могу попробовать узнать, что за проклятие, прогоню через пару тестов
Зачем ты дал мне мою кровь?
Сереш задумчиво почесал бороду.
Она интересная, заявил он. Я эту форму еще не видел. Если хочешь, могу попробовать узнать, что за проклятие, прогоню через пару тестов
Я резко отодвинула стул.
Не надо.
Я и без того догадывалась, в чем оно заключалось. Не зря в моей семье много поколений рождался только один ребенок. Девочка. Остальные Перед глазами встал гроб. Маленький и оттого кажущийся еще более неправильным. У дядь с тетками было по двое, трое, четверо детей моя родня была более чем многочисленной. Но только не по прямой линии. Лешка умер, не прожив и полугода. Бабушка едва не погибла, когда маме было два года, при родах, ребенка спасти не удалось. У прабабушки тоже была лишь одна дочь
Немало совпадений. А увидев с мое, поверишь даже в проклятия.
Неужели тебе не любопытно?
Нет, отрезала я; Сереш пожал плечами.
Как хочешь. В таком случае держи.
На глянцевой белой бумаге блестели золотом тисненые буквы. «Сереш Баласубраманиан и Анн-Мари Форсберг приглашают вас на церемонию бракосочетания»
Что это? глупо спросила я.
Не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя к себе в группу. Прояви хоть каплю логики и интеллекта.
Я просто ожидала увидеть новые учебники, а не
Приглашение на свадьбу.
Вы все-таки решили пожениться? Так быстро?
На Фейсбуке их совместная фотография с кольцом из белого золота и слишком большого количества бриллиантов у Анн-Мари на руке до сих пор висела вверху его страницы. Да и статус он обновил только в прошлом году.
Мы познакомились в Первую мировую, вряд ли это быстро.
Я покосилась на медика, который даже в худшие дни не выглядел старше тридцати пяти. Сложно было привыкнуть к мысли, что существа, прожившие не одно столетие, могли выглядеть на тридцать. И неловко. Он старше моего прадедушки, а я ему «тычу». Пусть он из-за автопереводчика об этом и не подозревает
Но почему все-таки я? Я даже еще не твоя студентка.
Верно, у тебя есть еще часа четыре, чтобы отказаться, рассеянно согласился Сереш, читая пришедшее на пейджер сообщение. Нам с тобой предстоит провести еще много времени вместе; чем скорее привыкнем друг к другу тем лучше.
Я оставила свои комментарии про привыкание при себе.
Ты имеешь в виду учебу?
В прошлом семестре я выбрала в качестве своей специализации демонологию вовсе не собираясь на ней доучиваться до конца. План был простым: почерпнуть за первый семестр в оккультном институте максимум полезной информации, а потом перевестись на нормальную специальность. Он провалился. Нет, полезную информацию я почерпнула, даже на демонах в Аду проверила, за что получила автомат сразу по нескольким предметам, но вот перевестись не успела. Да и с человеческими специальностями не сложилось
В качестве второй я выбрала магогематологию. Магию крови, проще говоря, хотя этот термин сами сотрудники кафедры презрительно называли устаревшим дескать, они тут не только вуду занимаются, но и науку двигают.
Что стало с планом вернуться после ГООУ к нормальной жизни? только поинтересовался Диз, когда узнал о моем выборе. Дай свою кисть для подводки.
В то утро он сидел на полу и сосредоточенно покрывал медную пластину лаком для ногтей. Травление, как он объяснил Посчитал, что объяснил, потому что в артефакторике я ничего не смыслила. А я смотрела на флакончик и думала, где Диз его взял. Точно не у меня: розовый не мой цвет. Но в итоге решила, что ревновать кого-либо к пятнадцати миллилитрам лака глупо, и, покопавшись в косметичке, протянула ему кисточку. А потом озвучила свое решение.
Только ему. Макс, услышав об этом заранее, долго бы хмурился ему и демонология очень не нравилась; будь его воля, я бы училась чему-нибудь исключительно декоративному и безопасному. Я понимала причины такого желания: сам он не выбирал, какие знания получать, и меньше всего на свете хотел заниматься работой для «Хантерс инкорпорейтед». Но терпеть его молчаливое осуждение даже в прошлом семестре было выше моих сил. Райли задала бы кучу вопросов: что, как, почему, уверена ли я И только Диз не сомневался в моих решениях. И его уверенность волшебным образом передавалась мне.