Зал был рассчитан на две сотни зрителей, я, согласно билету, занял место на 12-м ряду, практически в середине. Моими соседями по левую сторону оказалась супружеская чета с дочуркой лет 15, а справа примостились благоухавшая духами и напомаженная девица вместе со своим молодым человеком. Не успели в зале погасить свет, как они начали перешёптываться, пересмеиваться, послышался звук поцелуев Минут десять я это терпел, затем шёпотом сказал:
Молодые люди, вы мешаете другим смотреть фильм.
Парочка притихла, и больше не мешала окружающим своими любовными ласками.
История Маленького Бродяги, пытающегося выжить в новом индустриальном обществе во времена Великой депрессии, меня тронула. Почему-то вспомнилось моё не такое уж давнее прошлое в Союзе, и снова передо мной встало лицо Вари. Потом вспомнил сына, как-то он там, в будущем, без меня Должен уже на 4-й курс перевестись. Надеюсь, не бедствует, адвокат вроде бы проверенный. Но этого я уже, к сожалению, никогда не узнаю.
Сообразив, что глаза уже на мокром месте, я сделал над собой усилие, при этом всё-таки шмыгнув носом. С возрастом, что ли, становлюсь сентиментальнее Соседи справа не выдержали, хихикнули, видимо, подумали, что на меня так подействовал сюжет близящейся к финалу картины. Ну и плевать я хотел.
На следующее утро даже без напоминания Лейбовиц с бесстрастным лицом выдал мне 110 долларов.
Мир не знал ещё более доверчивого еврея, криво усмехнулся он. Надеюсь, эта сумма как минимум удвоится.
Более чем уверен, не исключено, что и утроится. В любом случае половина выигрыша ваша.
Да бросьте
Возражения, Абрам Моисеевич, не принимаются.
Через пятнадцать минут я неторопясь двигался в сторону Ист-Сайда, ограниченного на севере рекой Гарлем, на юге 1-й улицей, на западе Пятой авеню, на востоке проливом Ист-Ривер.
Да, здесь народ жил не в пример скромнее, чем в лучших домах Манхэттена. В своём прикиде я выглядел чуть ли не буржуем. На одной из улиц полуголая ребятня прыгала в струях воды, бьющей из пожарного гидранта. Напомнило своё детство, когда мы бегали рядом с поливальной машиной.
Эй, не безобразничайте!
Появившийся откуда-то полицейский, для виду погрозив дубинкой, затянул вентиль на гидранте.
Ещё раз увижу надеру задницы, объяснил он погрустневшей мелюзге. И родителям вашим нажалуюсь.
Мне нужно было попасть на Аллен-стрит, в фотостудию некоего Изи Шмейхеля, чья фамилия напомнила об известном датском вратаре из будущего. Люди попадались разговорчивые, самых разных национальностей, с радостью советовали, как лучше дойти, где можно срезать, а куда лучше не соваться. Например, одна добропорядочная женщина с окружностью талии около метра порекомендовала обойти стороной Чайна-таун, заселённый эмигрантами из Китая. Мол, там запросто ограбят чужака, зарежут, и следов не найдёшь.
Фотостудия Изи Шмейхеля, рекламировавшая себя неброской вывеской, располагалась в подвальчике жилого дома, от которого к соседнему были протянуты десятки верёвок с сушившимся бельём на высоте, недоступной мелкому жулью. Невысокий, худощавый хозяин студии, с щёточкой усиков под мясистым носом, при моём появления сразу же встрепенулся:
Что желаете, мистер? Портрет, фото на паспорт, водительские права или, быть может, выездную фотосессию на лоне природы в окружении членов семьи?
Я от Аарона Менделя.
На мгновение Изя задумался, нахмурив густые, чёрные брови, затем черты его лица разгладились:
Ах, от Аарона! Так это вы, значит, тот самый русский, которому нужны документы! Что ж, прошу, присаживайтесь вот сюда.
Вы уже собираетесь меня фотографировать?
Не вижу смысла тянуть резину Секунду, я ваш галстук поправлю. Теперь замерли, не шевелимся, не моргаем, не дышим, смотрим вот сюда Отлично!
Спасибо! Сколько с меня?
50 долларов, я озвучивал Аарону сумму.
Я протянул фотографу пять 10-долларовых бумажек, которые тут же исчезли во внутреннем кармане его пиджака.
А что за документ мне дадут?
Водительские права. Паспорт, наверное, вам ни к чему, половина населения страны живёт без паспортов, к тому же вы ведь не собираетесь в ближайшее время покидать пределы Соединённых Штатов? Да и обошёлся бы он в два раза дороже. Итак, на какое имя хотели бы документ? Поскольку вы русский, предлагаю особо не мудрствовать, выбирайте русские имя и фамилию. Сойдёте за эмигранта с 20-летним стажем, который подростком уехал из революционной России вместе с родителями.
Я так молодо выгляжу?
Выглядите лет на 35. Минус двадцать как раз подросток, 15 лет, пора расцвета, с ностальгией вздохнул фотограф, видимо, на мгновение окунувшись в воспоминания.
Тут я задумался. Вот почему Мендель и Лейбовиц не предупредили меня об этом заранее? Да и я хорош, что-то в последнее время у меня частенько гуляет ветер в голове. Тем не менее, нужно что-то предлагать. И в этот момент я подумал: хватит, наверное, бегать и прятаться по углам. Почему бы не вписать в права мои настоящие имя и фамилию? Ежова на этом свете уже нет, к тому же сейчас в мире грядут такие перемены, что Сталину и его команде будет точно не до меня. И словно в омут головой: