Нас познакомил общий приятель, который только что заработал целое состояние на рекламе новых бытовых электроприборов во время телевикторин. Один только взгляд на Тэкси – и я увидел, что у нее проблем больше, чем у любого другого человека, которого я когда-либо встречал. Такая красивая и такая больная. Я был на самом деле заинтригован. Она жила не по средствам. У нее все еще была милая квартирка на Саттон Плейс, а время от времени она уговаривала кого-нибудь из богатых друзей поделиться деньгами. Как я уже сказал, она могла разрыдаться и получить все, что хотела.
Вначале я не представлял, сколько наркотиков принимает Тэкси, но когда мы стали видеться чаще, я начал понимать, насколько серьезные у нее проблемы.
На втором месте по важности после приема наркотиков для нее было иметь наркотики. Хранить их. Она прыгала в лимузин и мчалась к Филли, все дорогу хныча, что у нее нет амфетаминов. И уж не знаю как, она всегда их получала, по-тому что в Тэкси было что-то такое, необъяснимое. Затем она добавляла их к фунту таблеток, которые хранила на дне сундучка. Один из ее богатых друзей-спонсоров даже попытался пристроить ее в модельный бизнес, чтобы она разработала собственную коллекцию одежды. Он купил мастерскую на 29-й стрит у какого-то модельера, который приобрел право совладения недвижимости во Флориде и хотел поскорее уехать из города. Друг-спонсор взял на себя управление всей мастерской с семью швеями за швейными машинками и привел Тэкси, чтобы начать разрабатывать модели. Техническая сторона дела была налажена, Тэкси оставалось, собственно, только одно – дизайн моделей, что по сути означало повторить модели костюмов, которые она придумывала для себя.
Но она стала раздавать «дозы» швеям и играть с бутылками бусин, пуговиц и отделок, которые прежний хозяин оставил валяться вдоль стен мастерской. Нечего и говорить, что бизнес зачах. Большую часть дня Тэкси проводила в центре, в ресторане Ройбенса, заказывая тамошнее коронное блюдо «сандвичи знаменитостей» – она предпочитала «Анну-Марию Альбергетти», «Артура Годфри», «Мортона Дауни», а после каждого сандвича бегала в туалет и совала пальцы в горло, чтобы ее стошнило. Ее преследовал страх пополнеть. Она ела и ела на пирушке, а потом ее рвало и рвало, потом она принимала четыре убойных дозы и отключалась на целых четыре дня. Тем временем ее «друзья» приходили и рылись в ее сумочке, пока она спала. Когда она просыпалась через четыре дня, то отрицала, что спала.
Сначала я подумал, что Тэкси запасается только наркотиками. Я знал, что накопительство – своего рода эгоизм, но думал, что так она поступает только с наркотиками. Я видел, как она умоляла знакомых об одной дозе, а потом шла и засовывала ее на дно сундучка в отдельном конвертике с датой. Но в конце концов я понял, что Тэкси жадна абсолютно во всем.
Однажды, когда она еще занималась моделированием одежды, я пришел к ней в гости со своей подругой. По всему полу было рассыпано множество обрезков бархата и атласа, и моя подруга спросила, нельзя ли ей взять лоскуток подходящего размера, чтобы сделать обложку для словаря. На полу были тысячи обрезков, наши ноги утопали в них, но Тэкси посмотрела на нее и ответила: «Лучше это сделать утром Зайди утром и поищи в мусорном контейнере перед дверью, наверняка что-нибудь найдешь».
В другой раз мы ехали в такси, и она плакала, что у нее нет денег, что она бедная; она открыла сумочку, чтобы вытащить бумажный носовой платок «Клинекс», и я случайно заметил прозрачный пластиковый кошелек, набитый зелеными. Я не стал ничего говорить. Какой смысл? Но на следующий день я спросил у нее: «Что случилось с прозрачным кошельком, набитым деньгами, который был у тебя вчера?» Она ответила: «Его украли вчера вечером на дискотеке».