И именно Татьяна посоветовала для питания кожи и волос очень полезный так называемый французский салат: полчашки овсянки залить кипятком, добавить ложку меда, орехов, мелко нарезанных фруктов. Аня, хихикая, называла его завтраком Клеопатры.
Одеваясь, Аня тихонечко подпевала Бьорк, которую включала каждое утро. На стене в рамочке висел билет с ее автографом, который Волков раздобыл на том концерте, когда Ира Дмитриева познакомила их с Артемом. Тут же висел портрет самой Ани – подарок Иры на день рождения.
– Но она же красивее меня! – кивнула на портрет Аня и, вздохнув, посмотрела в добрые глаза подружки.
– Просто ты себя недооцениваешь! – искренне ответила Ира. – Я же объективно смотрю на тебя со стороны глазами художника, и с художественной точки зрения ты – само очарование.
Такая уж она была, ее подруга – все рассматривала с художественной точки зрения. Аня тогда ей не поверила. Но сейчас, когда она похудела, подтянулась и от этого похорошела, ей стало казаться, что она действительно похожа на свой портрет.
– Доброе утро! – подмигнула Аня своему акварельному двойнику.
Школа встречала учеников гомоном голосов, хлопаньем дверей, топотом снующей под ногами малышни и стонами спешащих в учительскую педагогов.
Аня причесалась перед зеркалом и пошла в кабинет истории. Сегодня можно было чуть-чуть расслабиться. Основные предметы она подтянула, осталась только физкультура. Хотя впереди еще были экзамены.
– Всем привет! – Аня поискала глазами Ваню.
– Привет, привет! – раздалось со всех сторон.
– Здравствуй, солнышко! – Волков всегда так тихо и так тепло это произносил, что каждый раз слова звучали, как признание в любви.
– Вань, как ты?
– Нормально.
– Что у нас на сегодня?
– Слушай, вчера вечером звонил кэп. Он хочет нас видеть.
– Что-нибудь случилось?
– Да ничего. Что ты всполошилась? Я думаю, он хочет решить какие-то организационные вопросы. После него еще звонили Фриз, Змей и Дорсэт, спрашивали, знаю ли я, в чем дело. Кэп их тоже позвал.
– Пал Палыч вообще ничего не сказал? – Аня с тревогой заглядывала в его голубые глаза.
– Да успокойся. Переживать надо было из-за Ирочки, но ее приезд отменяется, поэтому теперь тревожиться нечего.
– Ты думаешь?
– «Никогда не жди неприятностей, они не замедлят появиться сами» – так всегда говорит мама. У нас с тобой все неприятности в прошлом. Чего бояться? – Ваня с улыбкой пожал плечами. – Или ты в Борьку Шустова влюбилась?
– Вот дурачок! – Аня звонко рассмеялась.
– Нет, правда, давайте все станем смеяться, обниматься, а к спектаклю один Кахобер будет готовиться! – подбоченясь, пропела Туся Крылова. – Вы, голубки, спецэффекты обещали, так сказать, экстрим-шоу. Помните?
– Тусь, все продумано, идет процесс подготовки. Консультируюсь у специалистов высшего класса. Анька все декорирует и минимализирует, как свои бонсай. Нам Змей обещал помочь, он в этом ас.
– А школу твой ас не взорвет? – поинтересовалась Лиза Кукушкина.
– Ты что? У нас экстрим-колледж, а не школа террористов, – возмутилась Аня.
– Можно подумать, между ними есть какая-то разница, – проворчал Макс Елкин.
– Что за черный юмор, Максим? Здравствуйте, ребята! – Кахобер Иванович вошел в кабинет, улыбаясь и размахивая видавшим виды портфелем.
– Кахобер Иванович, когда репетиция? – спросила Туся.
– Как договаривались, после уроков. 27 мая репетиции заканчиваем. Кто имеет хвосты, из спектакля выбывает. На войне как на войне. Сдаем экзамены только на «четыре» и «пять».
– Ого! – заколыхалась аудитория.
– Ничего невозможного нет. Пример для всех – Аня Малышева. Захотела – сделала.
– У нее Волков в группе поддержки. К тому же она у нас экстремалка, – застонал Ежов.