Браво, Евангелина Романовна, шах и мат.
За толстым стеклом в коридоре кто-то шел, какой-то господин в цилиндре, видимо разыскивал свое место.
Все равно бабы дуры, пробормотал увалень так, чтоб я уж наверняка услышала.
А чтоб мы дурами не были, нужно женское образование в массы продвигать! Увеличить количество школ и курсов для неимущего населения
Поезд входил в туннель, потемнело, под потолком зажглась и замигала красноватая тревожная лампа. Мамаев как-то странно повел рукой в сторону двери, к которой уже приблизился господин в цилиндре. В воздухе замерцал кружевной след остаточного волшебства.
На пол! заорал Зорин, бросаясь на меня и стаскивая с кресла.
Достали-таки, нелюди! Мамаев, за мгновение до этого вальяжный и благостный, тоже орал. Ванька! Бери револьвер! Он сейчас стекло крушить будет!
Будто в ответ на его слова в стену бумкнуло, дверь заходила ходуном.
Ну еще минуточек семь щит продержится, а потом мы на свет выедем А уж там
Состав, дернувшись, остановился.
Они отцепили вагон!
Что вообще происходит? пискнула я из-под стола.
А то, что некоторым шибко разумным чардеям не следовало на гнумский поезд билеты брать, пробасил Зорин. Держите, барышня, револьвер. Будете отстреливаться, как настоящая эмансипе.
Я револьвер взяла и даже попыталась отобрать у Зорина второй. Да чего там, дали бы мне волю, я бы абордажную пушку к себе под стол затащила. Но пушки не было. Я быстро проверила каморы, оружие было заряжено, крутанула барабан и взвела курок.
Мамаев стоял перед дверью, раскинув в стороны руки. Он держал магический щит, и, судя по дрожащей спине, стоило ему это немалых усилий.
Кто это? спросила я сюртучный зоринский бок, потому что другими частями господин чардей был повернут ко входу.
Неклюд, ответил увалень. Мы с Эльдаркой от их неклюдского барона в столицу возвращаемся, с подарочком, а этот, видно, отдавать не хочет. Эльдар, ты как?
Мамаев ответил. Слово сие я повторить не смогу даже под присягой.
Погоди! Я от нервов легко перешла на «ты». А другие люди в вагоне? Они тоже в опасности?
Я осторожно выглянула из-под скатерти. Мне было видно затылки пассажиров в соседнем купе, опущенную голову какой-то дамы. Они спят, что ли?
Ванька, тебе надо из туннеля выбираться, хрипло выдавил Мамаев. Подарочек сбереги.
Подарочек? А нет, чтоб жизнью и здоровьем ни в чем не повинной барышни озаботиться! Хотя нет, все правильно. Я же суфражистка, я за равноправие.
Зорин поднялся с пола, сдвинул вниз оконную раму и неожиданно изящно сиганул в темноту. Я тоже поднялась. Потому что от зоринского изящества стол подломился и придавил меня к полу столешницей. За стеклом бесновался неклюд. Я их, конечно, и раньше видала, останавливался у нас под Орюпинском табор кочевой. Но чтоб так, чтоб во время трансформации Этот неклюд в зверином своем обличье был медведем, длиннолапым таким потапычем, очень похожим на того, что красуется на гербе нашей Берендийской империи. Только в отличие от гербового глаза этого горели красным чародейским огнем, а из оскаленной пасти текла слюна. Хорошо, что неклюды только в темноте превращаться могут, и хорошо, что я доселе этого не видела.
Его убить нужно? спросила я спину тяжело дышащего Мамаева.
Чего?
Неклюда. Ты для чего дверь держишь?
Нельзя убивать Обезвредить Он баронов старший сын Нам убийства не простят А здесь нормально прицелиться не получится Ч-черт!
В этот момент щит лопнул, вместе с ним осыпалось крошевом стекло. Я заорала:
Ложись! И как в стрелковом тире положила две пули в колени, а еще одну в запястье правой руки, ну или лапы. Перфектно!
Зверь рухнул на Мамаева, и после нескольких мгновений звенящей тишины со всех сторон стали раздаваться возбужденные голоса. Пассажиры пришли в себя и интересовались, что за чертовщина здесь происходит.
А здорова ты стрелять, барышня Попович, восхищенно простонал чардей, выбираясь из-под туши. По какому ведомству служить собираешься?
А здорова ты стрелять, барышня Попович, восхищенно простонал чардей, выбираясь из-под туши. По какому ведомству служить собираешься?
По сыскному.
Я смотрела на неклюда, который подергивался в обратной трансформации съеживалась шкура, шерсть как будто врастала обратно под кожу. Хрустнули плечевые суставы, какой-то слизкий кусок плоти шлепнулся на ковер. Меня замутило.
Я только что впервые выстрелила в живое существо. В голове зашумело, я прижала к груди револьвер предохранителей на них не предусмотрено и от удара об пол он вполне может выстрелить и лишилась чувств.
Алые простыни шуршат под весом тела. Звякают трубочки ксилофона. Пау Пау Пау-пау-паучок, паучок-крестовичок, мою мамку под порог уволок, мого тятьку уволок Паучок-крестовичок восемь ног
Зубы стукнулись о металлическое горлышко фляжки, я всхлипнула, пропуская в горло раскаленный шарик алкоголя. Коньяк? Первый раз его пью. Я сделала еще один глоток, отдышалась и подобрала с подола бублик (надеюсь, он перед этим на полу не побывал). Закуска так себе Я сидела в кресле, распластавшись по его спинке и безвольно опустив руки на подлокотники. Это меня Мамаев сюда дотащил? Револьвер лежал на полу, под противоположным креслом.