И дым отечества нам сладок и приятен! сказала вслух, вдыхая сырой воздух Приладожья, пахнущий печным дымом и весной.
Красивые стихи, отметил Рощин. Кто написал?
А бог его знает! пожала плечами Лиза. Где-то слышала
Ну да! Как же! Слышала она! В школе учила. «Горе от ума» называются. Но вот беда, Грибоедов в Себерии попросту не родился. Хотя, может быть, и родился, но стихов не писал? Или родился и писал, но не в Себерии, а в Киеве? Тоже реалистично. Другой мир, другие поэты. Удивлять должно не это, а то, что совпадений, на самом деле, гораздо больше, чем различий.
Не помнишь и не надо, не принципиально! бросил Рощин и показал рукой куда-то в сторону. Смотри-ка лучше, какие люди нас встречают!
Лиза посмотрела, и на сердце стало еще лучше, хотя, казалось бы, куда больше-то?! И так через край! Но с другой стороны, от Надежды и Клавдии она, допустим, ничего другого и не ожидала. Могла предположить присутствие Полины, если та не на дежурстве. Но Петр и Григорий? Бывший муж и единоутробный изверг? Согласитесь, это уже перебор!
А ты, оказывается, популярна! заметила Мария, ей все было внове, и все незнакомцы. Или это полковника так встречают?
С Машей Лиза сошлась на удивление хорошо. Словно всю жизнь ее знала. Со школы или еще как.
Да нет! улыбнулась, взглянув на новую подругу. Рощина вон те встречают, моторизованные!
И она кивком показала, кто и где. Там около выстроившихся в ряд трехосных легкобронированных вездеходов «Кокорев-Кирасир» плотной группой стояли офицеры в коротких кожаных куртках на меху, как у авиаторов, и в пилотках вместо фуражек.
Да нет! улыбнулась, взглянув на новую подругу. Рощина вон те встречают, моторизованные!
И она кивком показала, кто и где. Там около выстроившихся в ряд трехосных легкобронированных вездеходов «Кокорев-Кирасир» плотной группой стояли офицеры в коротких кожаных куртках на меху, как у авиаторов, и в пилотках вместо фуражек.
Господа пластуны, прокомментировала Лиза и обернулась к Рощину.
Ступай, Рощин! сказала она, предвкушая его реакцию на ее сюрприз. Пообщайся! Или знаешь что, устрой мальчишник! Можно даже с девками!
Мальчишник? переспросил озадаченный полковник. С девками?
Рощин, ты что, передумал на мне жениться? подняла она тщательно выщипанную бровь-ниточку.
А когда свадьба? переходя на деловой тон, спросил ее «суженый, ряженый».
«А удар-то ты, Вадик, пропустил! Не ожидал такого поворота, разве нет?»
Через неделю, строго сообщила Лиза, считая с сегодняшнего дня.
Принято, кивнул Рощин. Надеюсь, брак церковный?
Давай пока обойдемся гражданским, охладила его пыл Лиза. Я могу попросить дядю Андрея То есть адмирала Борецкого, разумеется. Он хоть и сукин сын, но брак зарегистрировать все еще способен. Адмирал Кондратьев вот тоже, или Марков
Как иногда бывает, Лиза сначала ляпнула, подумала потом. И сама себе удивилась. Что именно она имела в виду, упомянув адмиралов Кондратьева и Маркова? То, что они, как и ее двоюродный дедушка, барбосы паршивые и кобели драные, или то, что, являясь адмиралами Флота, имеют право объявить двух разнополых старших офицеров мужем и женой? Но вот про гражданский брак она сказала обдуманно. Имелись у Лизы резоны на этот счет, и достаточно серьезные притом.
Хорошо, не стал спорить с ней Рощин, но с одним условием. Через год, считая с сегодняшнего дня, пойдешь со мною под венец с исполнением всех обрядов.
«Все обряды? Круто замешиваешь, полковник! Но, сказав А, приходится соглашаться и на Б».
Впрочем, оставить последнее слово за Рощиным она не могла ни при каких обстоятельствах.
А если залечу? прищурилась Лиза, полагавшая, однако, что вряд ли забеременеет, раз до сих пор ни разу не получилось.
Если залетишь, то раньше! пожал плечами полковник. Ублюдков плодить не станем. Согласна?
По рукам! Иди уж! улыбнулась все еще «топтавшемуся» подле нее Рощину. Мы тоже гульнем! Не против?
Ни в чем себе не отказывай, дорогая! улыбнулся в ответ полковник.
Вообще-то это моя реплика!
Но я сказал первым!
Бог с тобой, Рощин! махнула она рукой. Бери, не жалко. А мне надо привыкать уступать
Тренируйся! усмехнулся полковник и, отвесив дамам поклон, пошел к сослуживцам.
Увидимся утром! крикнул он, оглянувшись. Не скучай!
Не дождешься! крикнула в ответ Лиза, доподлинно зная, что в отношениях с Паганелем ей в свое время именно этого и не хватало.
Легкость, порождаемая равенством, вот как называется это чувство!
Ну, что, Маша, пойдем-ка и мы, что ли! А то, поди, заждались нас уже! Намерзлись бедные!
Полторы сотни метров до «красной линии» она прошла, как манекенщица на подиуме. Легко, стильно, под ритмичное постукивание высоких каблуков. Победительно, как выражались поэты прошлого: ни разу не сомневаясь в себе, своей внешности и замечательной способности сводить с ума всех подряд, не делая различий по полу, возрасту и вероисповеданию. Даже странно было, как мог кто-нибудь ее не любить, тем более ненавидеть! Но о тех, кто ее терпеть не мог или не хотел, она себе сейчас думать запретила.
«Наслаждайся моментом, милая!» приказала она себе, и, что характерно, сегодня это получалось у нее без заминки, точно так же, как и с походкой: легко, непринужденно.