Отужинал на 5 рублей 55 копеек, а сунул официанту червонец почти пятёрка на чай даже в таком престижном ресторане, думаю, вполне приемлемо. Хотя по невозмутимому виду лощёного сотрудника общепита трудно было догадаться, доволен ли он чаевыми. Не знаю, бодяжат ли они тут коньяк карамелью и чаем, делятся ли с ними повара якобы списанными продуктами, но, если прикинуть хрен к носу, то в таком заведении официант за вечер только на чаевых должен зашибать полтинник, не меньше. Попасть на такую хлебную должность можно только по блату, кому-то приходится сначала заплатить серьёзную сумму, чтобы после получить возможность «отбиться» и начать работать в плюс.
В 10 вечера, когда мой сосед уже подтянулся и принимал душ, будучи лишь слегка навеселе, заявилась Ольга Вячеславовна.
Богатиков здесь? Душ принимает? Ага, слышу Вот, держите, пропуска на вас с Юрием Иосифовичем, предъявите на Троицких воротах. Отсюда до Кремля десять минут пешком, так что не вижу смысла присылать за вами машину, она и так нарасхват. Я буду встречать вас и остальных участников концерта в фойе Дворца съездов, на входе, там уже получите дальнейшие распоряжения. У вас есть какие-то свои планы на завтра?
Насчёт соседа не знаю, а мне надо бы посетить парочку адресов
Это надолго?
Думаю, до четырёх часов я точно обернусь.
Умоляю, не опаздывайте! Если потеряетесь и не выступите на концерте не поздоровится ни вам, ни мне.
Уверяю, Ольга Вячеславовна, никуда я не потеряюсь, всё-таки уже не мальчик.
Не мальчик Вот именно что мальчик. Ладно, спокойной вам ночи с Юрием Иосифовичем.
И вам тоже спокойной ночи, Ольга Вячеславовна! До завтра!
Ровно в 9 утра я стоял у входа в здание, на котором красовалась вывеска, извещающая, что именно здесь располагается Всесоюзное агентство по авторским правам. Резник опоздал всего на пять минут.
Процесс оформления заявки не такой уж и быстрый, сказал он, когда мы входили внутрь, но, скажу по секрету, у меня здесь протоптана тропинка: Боря Панкин мой старый приятель. Сейчас как раз поднимемся к нему, мы с ним вчера вечером ещё созвонились.
И впрямь Резник дружил с главой Агентства, тот не только нас принял, но и чаем напоил. По ходу дела я сказал, что у меня ещё с собой и песня «Погода в доме», которую тоже хотелось бы оформить в надлежащем виде.
А текст залитован? спросил Панков. Тогда не вопрос.
Когда мы закончили с чаепитием, он поднял трубку одного из двух аппаратов на своём столе и кому-то позвонил:
Валентина Викторовна, сейчас к вам подойдут Резник и молодой автор Максим Варченко, у них с собой парочка произведений, вы уж примите их без очереди Да-да, я всё понимаю, но это моя просьба. Спасибо!
Мы пошли в указанный кабинет, где без всяких очередей и бюрократии зарегистрировали и наше с Резником совместное произведение, и песню «Погода в доме».
Подбросить до гостиницы? спросил на улице Резник, высматривая свободное такси.
Мы пошли в указанный кабинет, где без всяких очередей и бюрократии зарегистрировали и наше с Резником совместное произведение, и песню «Погода в доме».
Подбросить до гостиницы? спросил на улице Резник, высматривая свободное такси.
Нет, спасибо, мне ещё по нескольким адресам надо прокатиться. Кстати, не думали ещё, кому можно нашу вещь предложить?
Честно говоря, пока ещё нет.
Может, Пугачёвой?
Аллочке? Хм В общем-то, почему и нет?
Конечно, с «Погоды в доме» навар ожидается более солидный, чем с «Лестницы», если ещё удастся Пугачихе эту песню пропихнуть. В любом случае дальше Илья э-э-э Рахмиэлевич пусть действует сам.
Резник поймал такси первым, я сел в следующую машину.
На Сущёвскую, пожалуйста.
А что, имею и возможность, и право прокатиться на таксомоторе, как говорили наши дедушки и бабушки. Да и в это время многие так ещё по привычке называют такси. Сами таксисты, опять же, не то что в моём будущем, чувствуют себя элитой. Мне попался немолодой водитель, чем-то смахивающий на актёра Папанова, в кожаной куртке и фуражке с буквой «Т» на кокарде.
Защёлкали цифры в счётчике, а из автомагнитолы на смену Сенчиной и её «камушкам» вдруг грянула Ротару с песней про хуторянку.
Тоже хорошая песня, когда слышу хочется в пляс пуститься, заметил таксист.
Я про себя усмехнулся, однако скромно умолчал, кто автор этой вещи. Тем более на самом деле это даже не я, просто попользовался чужой песней, пусть даже ещё и не придуманной.
Эх, жизнь такая жизнь Отвернулся в окно, глядя на проплывающие мимо виды столицы, чувствуя, как мною овладевает чувство какой-то щемящей ностальгии. Сердце словно сжимало тисками, в горле стоял ком, в носу предательски пощипывало, ещё и в глаза увлажнились. Это моя сентиментальная старость из своей берлоги выползла наружу.
Я смотрел на весеннюю Москву, её широкие проспекты, утопающие в майской зелени парки и скверы, на стремящиеся ввысь высотки и старинные особняки прошлого, а то и позапрошлого века, и думал, как же она красива, столица нашей огромной, многонациональной Родины, в которой дружно живут казах и белорус, русский и украинец, латыш и узбек
И ведь в самом деле в большинстве своём совершенно, казалось бы, разные народности даже и не думают враждовать. Но ведь где-то внутри тлеют угольки межнациональной розни! Националисты всегда были, есть и будут, но при Советской власти за редким исключением они и нос боялись высунуть из своей вонючей норы. Это при плешивом они почувствовали свободу, а при беспалом страна и вовсе развалилась. Пресловутая демократия, помноженная на такую же пресловутую толерантность, дала свои ядовитые всходы. Не знаю, наверное, у нас, славян, такой менталитет, что демократия и толерантность должны быть строго дозированы, иначе жди беды. Расплодятся всякие навальные с каспаровыми, и хрена с два рот им заткнёшь.