Алло? раздался на том конце провода слегка искажённый помехами голос фронтовика.
Михаил Александрович, добрый день! С наступающим вас Днём Победы!
Спасибо, а с кем имею честь?
Это вас из Пензы беспокоят. Меня зовут Максим Варченко, мне ваш телефон дали в ветеранской организации.
Варченко, Варченко Что-то знакомое
Я мысленно вздохнул, как и предполагал, собеседник обо мне даже не слышал.
Ну не суть важно, я, если что, песни сочиняю, Пугачёва и Ротару их поют, да и у меня свой коллектив со своим репертуаром. В котором, кстати, есть песня «Никогда он уже не вернётся из боя» А ещё книгу написал «Остаться в живых», не читали?
Как же, читал-читал, замечательная книга, очень правдивая, хоть и с элементами фантастики! оживился Дудин. Вот откуда мне ваша фамилия знакома! Так, значит, вы её автор Приятно лично познакомиться, хоть мы и не видим друг друга А по какому делу мне позвонили?
Михаил Александрович, у вас есть стихотворение «Снегири». Я хотел бы написать к нему музыку. Если вы, конечно, не против.
Музыку? Хм Как-то неожиданно.
Собственно говоря, она уже написана, пока, правда, не знаю, как сделать так, чтобы вы услышали песню.
Может, напоёте в трубку?
Я собирался ответить фразой Раисы Захаровны из ещё неснятого фильма «Любовь и голуби»: «Не думаю, что это выход из положения», но тут же подумал почему бы и нет? Понятно, что искажения и всё такое, но попытаться-то можно. Альтернативы всё равно не видно.
Не кладите трубочку, Михаил Александрович, одну секунду.
Я притащил аппарат из прихожей в свою комнату, поставил на стол, трубу развернул к себе и взял в руки гитару. Короткий проигрыш на пару тактов, и я запел, старясь придать голосу лирическую окраску:
Эта память опять от зари до зари
Беспокойно листает страницы
И мне снятся всю ночь на снегу снегири
В белом инее красные птицы
Когда закончил, отложил гитару в сторону и снова взял в руки трубку, с волнением ожидая вердикта возможного соавтора. В трубке тишина, может, отошёл куда, а для кого я тогда тут пел?
Алло! Михаил Александрович?
Да-да, Максим, я здесь Просто задумался.
Как вам песня? осторожно спросил я.
Вы знаете, мне понравилось. Может быть, это просто первое впечатление, но недаром говорится, что оно самое верное.
Спасибо большое, для меня было главным заручиться вашей поддержкой. Значит, вы не будете против, если я буду исполнять её на концертах?
Нет, конечно, я буду только рад. Но я так понимаю, вам нужно официальное подтверждение?
В принципе хотелось бы, так надёжнее, чтобы если вдруг начнут придираться
Я вас понял, Максим. Продиктуйте ваши паспортные данные, я оформлю документ у нотариуса, и копию его отправлю вам.
Так вот быстро разрешился вопрос, а в моём репертуаре появилась ещё одна песня. А вечером 6-го мая я в какой уже раз садился в «Суру», чтобы утром следующего дня выйти на Казанском вокзале. Мою поклажу составлял лишь дипломат, костюм для выступления обещали подобрать перед концертом. Виктор Михайлович, когда я пришёл к нему на смотрины в костюме, досадливо поморщился, мол, для Кремля не ахти. И очень быстро решил вопрос, договорившись, что меня нормально оденут уже на месте. Надеюсь, это будет не фрак с бабочкой.
В принципе хотелось бы, так надёжнее, чтобы если вдруг начнут придираться
Я вас понял, Максим. Продиктуйте ваши паспортные данные, я оформлю документ у нотариуса, и копию его отправлю вам.
Так вот быстро разрешился вопрос, а в моём репертуаре появилась ещё одна песня. А вечером 6-го мая я в какой уже раз садился в «Суру», чтобы утром следующего дня выйти на Казанском вокзале. Мою поклажу составлял лишь дипломат, костюм для выступления обещали подобрать перед концертом. Виктор Михайлович, когда я пришёл к нему на смотрины в костюме, досадливо поморщился, мол, для Кремля не ахти. И очень быстро решил вопрос, договорившись, что меня нормально оденут уже на месте. Надеюсь, это будет не фрак с бабочкой.
А пока я был одет в фирменную джинсу и кожаную куртку, купленную за 200 целковых в «комке», а в дипломате помимо рукописей и предметов первой необходимости покоились ещё и пензенские сувениры: три бутылки «Золотого петушка» и столько же коробок шоколадных конфет.
Меня, как и обещал в последнюю нашу встречу начальник Управления культуры, вручая билеты на поезд, на вокзале встречал сотрудник Министерства культуры СССР. Вернее, сотрудница дама бальзаковского возраста в очках «кошачий глаз» и клубком жёлтых волос на макушке, представившаяся Ольгой Вячеславовной.
Давайте, молодой человек, чуть живее, торопила она меня. Нам нужно успеть высадить вас в гостинице и мчаться в «Домодедово», встречать Магомаева с зарубежных гастролей.
А он что будет исполнять?
«Балладу о красках» на стихи Роберта Рождественского.
А-а, слышал, хорошая вещь.
На «Волге» минут за пятнадцать домчались до гостиницы «Москва» на проспекте Маркса, он же бывший и, возможно, будущий Охотный ряд. В моей истории ему вернули историческое название.
Благословенные времена, когда по широким улицам можно ехать, наслаждаясь видами майской, зеленеющей Москвы, а не торчать часами в бесконечных пробках. Я сидел сзади и немного приспустил стекло, чтобы лицо слегка обувал свежий воздух, напоенный ароматом начавшей цвести сирени: мы как раз проезжали сквер, засаженный этим кустарником.