Зеркало наших печалей [litres] - Пьер Леметр

Пьер Леметр

Зеркало наших печалей

Pierre Lemaitre

MIROIR DE NOS PEINES

Copyright © Editions Albin Michel Paris 2020

Published by arrangement with SAS Lester Literary Agency & Associates

© Е. В. Клокова, перевод, 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа Азбука-Аттикус», 2021

Издательство АЗБУКА®

В своей трилогии, которую завершает «Зеркало наших печалей», Пьер Леметр превращает период между двумя войнами в мощную, захватывающе-правдивую и трогательную фреску.

Новая историческая хроника Леметра проникнута той иронией отчаяния, которая принесла успех первым томам трилогии. В сюрреалистических ситуациях, в которые попадают персонажи, отразился весь хаос, охвативший Францию в ту пору.

Настоящий приключенческий роман, качественный, предназначенный для широкой публики, амбициозный. Это написано для кино, для массового читателя. Леметр действительно пишет с удовольствием, доставляя читателю истинное наслаждение.

Леметр великолепный рассказчик, который столь мастерски сплетает драматическую сеть событий, что заслуживает аплодисментов. Читатель, останавливаясь, чтобы перевести дыхание после головоломно закрученного поворота, с восхищением отдает должное этой способности внедрить в паутину истории захватывающие приключения героев, историю подлости и заслуженного возмездия, возбудить симпатию к своим персонажам Обширная фреска с ее неумолимым ритмом и хирургически точным аналитическим срезом ситуаций и характеров обостряет переживания читателя. Порой мы вспоминаем о Дюма, а иногда и о психологизме русских писателей.

6 апреля 1940 года

1

Верившие в скорое начало войны давно устали ждать, и раньше других мсье Жюль. Всеобщую мобилизацию провели полгода назад, и хозяин «Маленькой Богемы» сдался. Луиза даже слышала, как он сказал, что «никто в нее и не верил, в эту войну». По его мнению, конфликт был не чем иным, как общеевропейской дипломатической сделкой, украшенной пламенными патриотическими речами и громогласными заявлениями, гигантской шахматной партией, в которой призыв под знамена сыграл роль дополнительного тура. Тут и там погибли люди «Наверняка больше, чем нам говорят!», сентябрьская заварушка в Сааре[4] стоила жизни двум-трем сотням бедолаг, но: «Это все равно не война!»  заявлял ресторатор, высунувшись из приоткрытой двери кухни. Выданные осенью противогазы валялись на буфете, став предметом насмешек в комиксах. Все покорно спускались в бомбоубежища, совершая бесполезный ритуал, это были воздушные тревоги без налетов, затянувшаяся война без сражений. Только враг остался прежним, тот, с которым предстояло схватиться в третий раз за полвека, но он не собирался ввязываться в бой очертя голову. Дошло до того, что весной Генштаб позволил солдатам на фронте (тут мсье Жюль перекидывал тряпку в другую руку и воздевал указательный палец к небу, желая подчеркнуть немереный идиотизм ситуации) завести огороды! «Вот ей-богу»  вздыхал он.

Начало боевых действий на севере Европы (слишком далеко, на его взгляд) взбодрило беднягу, и он доказывал всем и каждому, кто соглашался слушать, что «союзники у Нарвика[5] задали такую взбучку Гитлеру, что долго это не продлится!». Считая тему закрытой, мсье Жюль переходил к любимым объектам критики инфляции, цензуре ежедневных газет, времени без аперитива, блиндажам, авторитаризму властей районного очага (и в первую очередь старого хрыча Фробервиля), расписанию затемнений, цене на уголь Неприкасаемым для критики оставалась только стратегия генерала Гамелена[6], которую Жюль считал безупречной.

 Полезут они через Бельгию, это как пить дать. А там их ждут, уж вы мне поверьте.

Луиза, разносившая клиентам тарелки с ягнятиной по-марсельски и луком-пореем под классическим соусом «винегрет»[7], заметила сомнение на лице одного клиента, бормотавшего:

 Ждут-ждут как же

 Ну что ты бубнишь!  возопил хозяин, возвращаясь за стойку.  Откуда еще их ждать, а?

Он сгреб одной рукой подставки под крутые яйца и продолжил:

 Вот тебе Арденны они неприступны!

Пламенный оратор мазнул по стойке влажной тряпкой.

 А здесь линия Мажино: ее не одолеть! Так откуда же им, черт побери, начинать? Остается только Бельгия!

Закончив наглядную демонстрацию, он с ворчанием удалился на кухню.

 Необязательно быть генералом, чтобы понять это, вот и нечего

Луиза отвлеклась от спора на военную тему ее волновали не стратегические выкладки хозяина, а доктор.

Этот человек уже двадцать лет занимал по субботам один и тот же столик у окна в «Маленькой Богеме», и все звали его доктором. Он всегда был вежлив, но немногословен добрый день, мадемуазель, добрый вечер, Луиза Доктор появлялся около полудня, садился, разворачивал газету, потом заказывал десерт дня ровным тоном, мягко и приветливо: «Да-да, пирог с вишней, замечательно»  и Луиза считала за честь обслуживать его.