Я стала ведьмой. Ну, или колдуньей. Настоящей. Все, что знала моя прабабушка, я теперь тоже знаю. Правда, пока не все понимаю. Но это ПОКА. Если честно, не я, а моя мама должна была волшебное кольцо надеть, но это неважно, да? И я родная кровь! Я правнучка.
Там, в шкатулке, еще кое-что лежало, но я завернула все в тряпочку, спрятала в карман и никому не показала. Потому что оно не для простых людей, а для волшебства.
А теперь я все думаю и думаю, что бы мне такое колдонуть? И какой колдуньей стать? Доброй как-то неинтересно, а злой не очень хочется. Вот, посмотрю на ваше поведение. А то ведь заколдую. Я даже знаю, как. И кого.
Например, вас, Ангелина Павловна! Чтоб вы меня не спрашивали, если не хочу. И всегда пятерки ставили. Я, правда, и без того на пятерки учусь, но когда сама неинтересно. Так что сегодня ладно, а с завтрашнего дня вы меня к доске больше не вызывайте, ясно?
Вредину Лерку заколдую тоже. Чтоб не воображала. Пусть она, как я, рыжей станет! Только сильнее. И веснушек пусть больше. Чтоб не дразнилась.
А Петька пусть не на Лерку таращится, а на Вальку. Она лучше. Честное слово.
Училка по рисованию у нас очень вредная, сами знаете, Ангелина Павловна. Поэтому пусть она с завтрашнего дня болеет и в школу не ходит. А то что она вечно на нас орет?..»
Кошмар, Рита картинно закатила глаза. Вся учительская читала!
Ржали небось как кони, проворчал Илья.
Как же, ржали, хмыкнула сестра. То есть, поправилась она, без нас, может, и смеялись, а при нас больше возмущались, сам вспомни.
Ладно, давай дальше. Потом обсудим.
«А вот физкультурник у нас лапушка. Веселый и мне нравится. Поэтому придется вам, Ангелина Павловна, в него влюбиться. Прямо с завтрашнего дня. Зачем тянуть? Он же давно на вас запал, а вы никак не заметите. У нас все девчонки в классе его жалеют. Теперь не будут»
Ну дает! почти восхищенно помотал головой Илья.
«Я и Ритке своей помогу. Девочка опять разозлилась, но сдержалась и сквозь зубы продолжила: Она вообще-то та еще вредина и вечно ко мне придирается, но сестра ведь. Вот ее Игоречек об этой мымре Татарниковой и забудет. И тоже с завтра.
Я так решила. Пусть этот день, завтра как раз тринадцатое октября, будет первым колдовским. И сочинение я решила зачитать классу.
А что? Пускай потрясутся как следует! А то думали, раз я рыжая и некрасивая, то можно надо мной смеяться. И дразниться. Будто я виновата, что рыжая. Ничего. Теперь не посмеются. Вот увидите.
Конец сочинению и да здравствует новая колдовская жизнь! Ура! Ура! Ура!»
Ничего себе, расписалась! Прямо не сочинение, а целая книжка. Илья с надеждой посмотрел на сестру. Слушай, может, маме не показывать? Расстроится же.
Конец сочинению и да здравствует новая колдовская жизнь! Ура! Ура! Ура!»
Ничего себе, расписалась! Прямо не сочинение, а целая книжка. Илья с надеждой посмотрел на сестру. Слушай, может, маме не показывать? Расстроится же.
Ага! Рита сердито швырнула злосчастную тетрадку на пол. А вызов в школу? Ее завтра в учительской ждать будут. Завуч зла, как дракон, забыл?
Старшие Романовы замолчали, размышляя о последствиях выдачи Тайкиного опуса родителям. Илья неохотно буркнул:
Ну, про вызов мы можем и сказать. Подумаешь. Не в первый раз. И не в последний наверняка, ты Тайку знаешь. А про тетрадь скажем потеряли в школе. Мол, так расстроились, что на каком-то подоконнике ее оставили. Похоже на правду?
А причина?
Какая причина?
Ну, вызова!
Причину придется назвать. Но тут я ничего страшного не вижу. Своими словами перескажем сочинение, и все.
Точно, оживилась Рита. И не будем упоминать про «умерла наконец старая ведьма». И про Игоря с Татарниковой.
И про компьютер, поддержал брат.
И про отсутствие у папы Как это? Черт, вылетело!
Права голоса? хохотнул Илья.
Ага.
Новая версия Тайкиного сочинения устраивала Романовых, и брат с сестрой немного успокоились. Рита даже вспомнила про давно остывший обед. С нескрываемым облегчением вздохнула и подтянула к себе тарелку. Илья же с недоумением посмотрел на стоящую перед ним порцию гречневой каши и спросил:
А где моя котлета? Я не кролик, одной крупой питаться!
Как будто кроликам кто гречку дает, добродушно хмыкнула Рита. Но пожалела брата и переложила свою котлету ему. Держи. Я все равно есть не особо хочу.
О только что съеденной котлете из тарелки Ильи! Рита благополучно забыла. Что неудивительно: с Тайкиным безобразным сочинением она вообще не замечала, что ела.
Некоторое время Романовы молча орудовали вилками. Наконец Рита отодвинула в сторону пустую тарелку и буркнула:
Слушай, я опять насчет Тайкиного сочинения
Что еще?
Да Так просто. Хотела спросить, с чем наши из деревни вернулись. Что-то никак не вспомню.
А я, думаешь, помню? искренне удивился Илья. Мы же не спрашивали. Они только к десяти вечера подъехали, мама нас сразу мыться погнала и спать.
А-а-а
Илья снова склонился над тарелкой. Рита равнодушно посмотрела в окно. Знакомый пейзаж ее ничуть не заинтересовал, и девочка протяжно вздохнула. Угрюмо покосилась на брата и, слегка покраснев, пробормотала: