Давайте вурдовампом покликаем.
Постой, это, кажись, грызуны из семейства вампиров?
Банально.
Да, согласен, надоело.
Тогда сходим в церковь. Эрос, ты давно был в церкви? не моргая, Кондрат смотрел на меня. Ну, чего ты уставился?
Не помню. Вроде бы на Пасху.
Надо же. А ты, Палермо?
Чего я в ней забыл? Палермо невольно попятился. Ты ж сам говорил: Святость связывает.
А я ни с того ни с сего разозлился: Ладно, хватит трепаться. Зайдем
Так я о том же: зайдем, помолимся, резво подхватил Кондрат. Скосив взгляд на Ален, усмехнулся. Расскажешь потом папику, чтобы в следующий раз не упрекал нас в безбожии.
Не в безбожии, а в отсутствии святого у нас, со знакомым придыханием поправила Ален.
А, один черт! Кондрат от души клацнул по мышке и мы вошли в церковь.
Ну и церковь! присвистнул от неожиданности Палермо и немедленно провел рукой по голой макушке, словно проверял, все ли у него цело или, наоборот не выросло ли чего лишнего.
Да-а, если это церковь, то я Николай Угодник, скорчил гримасу Кондрат.
Гляньте, стены пулями изрешечены, сложив руки лодочкой, в безотчетном порыве Ален поднесла их к губам. Казалось, еще миг и она зашепчет Неужели Ален знает молитвы?
Ох, ни хрена себе! Да здесь настоящее побоище было! Кровищи-то сколько! Палермо нервно тер лоб.
Тьфу, какой ты впечатлительный, я поморщился. Что-то Палермо сегодня на редкость эмоциональный. Достал уже. Обычная игрушка.
Как сказать. Разгромленный храм впервые вижу. Тем более виртуальный. А там что? Кондрат, добавь четкости.
Кондрат навел курсор на точку в верхней части экрана.
Судя по всему, здесь алтарь. А вот Похоже на икону. Поглядим.
Нда-а, точно богохульник здешний модератор, Палермо с многозначительным видом покачал головой. Бритый череп его снова вспотел. Волнуешься, дружище? А мне так по барабану: мало, что ли, грязных картинок видел на своем веку?.. Краем глаза поймал Кондрата тот с напускным безразличием закуривал. А ведь курить в Склепе строго запрещено!.. Ален как бы невзначай полезла в сумочку не знала куда спрятать глаза. Да что это с ними?
С чего ты взял, что эта мазня икона? выпустив струйку дыма, наконец спросил Кондрат.
Так ведь распятие! Вон гвозди из рук торчат.
Ага, на голове Иисуса рожки, а между ног член стоит. Короче, как и должно быть на иконе. Так что ли, Палермо?
Ну-у
Ладно, побачимо, що цэ за искусство такэ. Та-ак, Кондрат водил мышкой, Палермо боялся отстать взглядом, мы с Ален переглянулись впервые за вечер мне захотелось трахнуть ее. Возможно, лишь затем, чтобы как-то выйти из этой дурацкой игры.
Белые облака это просто белые облака, мудаки это просто мудаки, вспомнил свое любимое Кондрат и замер. Видимо, наткнулся на новое религиозное чудо. Так и есть. А это кто рядом, а, Палермо?
Черт, откуда мне знать, что там за придурки?!
Темнота, Кондрат презрительно поморщился. Это ж апостолы.
Апостолы?!
Даже у меня брови взлетели вверх.
Черт, откуда мне знать, что там за придурки?!
Темнота, Кондрат презрительно поморщился. Это ж апостолы.
Апостолы?!
Даже у меня брови взлетели вверх.
А чего ж у них над головой свастика изображена?
Ну ты и тормоз, Палермо! Неужели неясно
Вот это да! Кто-то прикололся по-черному, наконец до него дошло. Не иначе сатанисты какие-нибудь.
Да ладно, брось строить из себя исусика, Кондрат скривился. Затем вновь с интересом впился в экран. Смело, а главное, оригинально. В такого бы бога я верил. Ведь бог это просто бог, а не кукла, набитая молитвами и соплями. И рожки его не портят. Ну, так я говорю, пацаны? Свой бог с рогами их
Перестань, Кондрат, противно слушать! не выдержала Ален. Губы ее нервно дрожали. Я отвернулся. Вдруг почувствовал, как мурашками покрываются руки и кожа на спине. Бр-р!
Эрос, а ты чего молчишь? Кондрат не иначе как решил взять меня в союзники. Как же, губу раскатал! Блин, он уже кому-то глазки строит! Во народ! Ладно, сворачиваем Постой, сначала прочтем, чья эта фишка. Та-ак
Новая икона, я медленно разбирал мелкий шрифт. Школа современного искусства Авдея Тер-Оганяна. Еще и армянское имя. Нет, мне оно ни о чем не говорило, никого не напоминало. Зато икона и вправду била не в бровь, а в пах.
Обескураженный, я задумался, оступившись в колдобину, вымытую беспокойными моими мыслями К действительности, душной и злой, меня вернул голос Кондрата. Распаляясь все сильней, буквально смакуя каждое слово, он читал, точно проповедовал:
. Хочешь вернуть бога в свою душу? Признай его равным. Будь храбрым! Не бойся сделать ему больно. Сократи дистанцию. Представь его без святых атрибутов. Надели его земным и грешным. Не бойся осмеять его. Земное делает его смешным. Бог, над которым ты способен смеяться, твой бог. Аминь!»
Кондрат затих на минуту-другую, словно сам переваривал сказанное. Или, может, ждал и боялся божьей кары Но нет страха ни в одном глазу! Вскинул на нас черные очи, по очереди осмолил горящим взором.
Ну, кто готов сейчас же стать членом Церкви смешного Христа?
Сразу скажу, Кондрат, мне это не близко, как мне ни было трудно, я не отвел взгляда от его дьявольских глазенок. А он убрал, не выдержал. Зато попался Палермо.