Сейчас надо не выяснять, кто больше виноват, а искать дочь, отмахнулся граф. Богиня, куда ее понесло?
Бежать Франческе некуда. Мы должны ее найти и вернуть, пока не произошло ничего непоправимого. Если она доберется до Магического университета, мы не сможем ее оттуда вытащить, а она там нахватается всякого, что использует не во благо Лории, а для мести Санторо.
Думаешь, она туда направилась? засомневался граф.
А куда, дорогой? Это единственное место, где Ческа будет под защитой короны. Если поступит, конечно. Можно и даже нужно послать нарочных к ее подругам. Но наша дочь не дура и понимает, что никто ее вечно не будет прятать. Так что парочку людей отправь телепортом в Ровену пусть караулят у университета на случай, если не удастся перехватить здесь.
Граф засуетился, послал в комнату дочери выяснять, какие вещи пропали. И поскакали по трем дорогам к ближайшим городам доверенные стражники с приказом найти и вернуть беглянку.
Винченцо Санторо поморщился, когда целитель в очередной раз разминал его шрам. Боль стала привычной, въелась за эти дни не хуже орочьей краски, которой шаманы наносят свои узоры на тело. Казалось, теперь от нее никогда не избавиться. Этот подлый Сангинетти не просто напал со спины, он еще и смазал кинжал ядом с магической составляющей. И хотя Винченцо до сих пор испытывал угрызения совести за смерть этого мальчишки (ведь в таком возрасте мозги еще можно поставить на место), вспоминал он его всегда очень неласково. На память неудавшийся убийца оставил ему очень некрасивый и болезненный рубец.
Что ж, с явным сомнением в голосе сказал целитель, пожалуй, улучшение есть.
Вы уверены? скептически спросил пациент.
Воспаление локализовано, начал оправдываться целитель. Вы же понимаете, что яд непростой, да еще зачарован на собственной крови. Вот если бы в снадобье добавить хоть несколько капель крови создателя
Создателя? Винченцо выразительно посмотрел на собеседника.
Ах да, это же невозможно, ничуть не смутился целитель. Но кровь его родственников тоже подойдет.
Думаю, они скорее плюнут мне в лекарство, чем согласятся резать себя ради убийцы сына.
В вашем случае и слюна подойдет. Эффект будет тот же.
Под мрачным взглядом Винченцо целитель побледнел и попытался вжаться в стену, но не преуспел. Слишком прочной оказалась стена и совсем не пористой целителю при всем желании просочиться внутрь так и не удалось.
Давайте обойдемся традиционными методами, холодно сказал Винченцо. О подобной любезности я их просить не буду. Возможно, они даже получили бы удовольствие, плюнув в мазь, но я плевки по лицу размазывать не собираюсь.
Воля ваша, инор капитан, но в иные лекарства вещества и пострашнее входят. Целитель взглянул на пациента и быстро перевел разговор: Мазь я вам сделал. Как только почувствуете жжение, втирайте. И травяной сбор заваривайте по чайной ложке на полстакана и пейте до еды три раза в день. Но лучше все же обратиться
Этот вопрос не обсуждается, отрезал капитан Санторо, забирая лекарства. Всего вам доброго.
И вам доброго дня. Пусть Богиня благословит вас.
Винченцо лишь зло прищурился на такое пожелание. Добрый день, ничего не скажешь. Шрам, потревоженный руками целителя, неимоверно болел, хотелось пойти домой, лечь и постараться от всего отрешиться. Но многочисленные обязанности расслабиться не позволяли. Солдаты были плохо подготовлены для отражения орочьего набега, и их приходилось гонять настолько жестко, что они уже выражали недовольство. На быт времени не оставалось. Начальник гарнизона предлагал прикомандировать к нему кого-нибудь из солдат ординарцем, но капитан не хотел в гарнизоне некомплект личного состава, и отрывать еще кого-то ради себя неправильно.
Этот вопрос не обсуждается, отрезал капитан Санторо, забирая лекарства. Всего вам доброго.
И вам доброго дня. Пусть Богиня благословит вас.
Винченцо лишь зло прищурился на такое пожелание. Добрый день, ничего не скажешь. Шрам, потревоженный руками целителя, неимоверно болел, хотелось пойти домой, лечь и постараться от всего отрешиться. Но многочисленные обязанности расслабиться не позволяли. Солдаты были плохо подготовлены для отражения орочьего набега, и их приходилось гонять настолько жестко, что они уже выражали недовольство. На быт времени не оставалось. Начальник гарнизона предлагал прикомандировать к нему кого-нибудь из солдат ординарцем, но капитан не хотел в гарнизоне некомплект личного состава, и отрывать еще кого-то ради себя неправильно.
Винченцо надеялся, что скоро к нему приедет невеста и они поженятся, как собирались до его отъезда, и тогда всеми бытовыми вопросами займется супруга. Супруга Винченцо мечтательно улыбнулся, но тут же его лицо перекосило от боли, что, впрочем, не помешало с нежностью думать о девушке.
Лаура настолько впечатлительна, что когда впервые увидела его порез на лице, то, не в силах сдержать эмоции, упала в обморок. Еще бы, ей, с ее чувством прекрасного (ах, какие изумительные акварели она рисует!), смотреть на такое уродство. Провожала она жениха, постоянно прикладывая платок к глазам и не глядя на его щеку, но обещала приехать как можно скорее. Правда, до сих пор написала всего одно письмо, но зато такое, что Винченцо перечитывал его по многу раз, каждый раз удивляясь, как точно умеет невеста подбирать нужные эпитеты для чувств, которые он сам словами выразить не может. При мысли о письме на его лице опять невольно возникла улыбка, мгновенно сменившаяся злым шипением сквозь зубы проклятый шрам давал о себе знать. Капитан решил хоть сегодня позволить себе передышку, для чего и пошел к начальнику гарнизона.