- Не вспоминайте, я вам расскажу. Там девицу изводила злая мачеха и две сестры, а безвольный отец кутил в трактире. Так вот, я очень похожа на эту самую Золушку только наоборот. Меня абсолютно все любят! Понимаете? Мачеха, сводные сестры, отец они все во мне души не чают. Считают, что я многого добьюсь. А я даже не в состоянии получить повышение, больше года в стажерах сижу. Знаете, как тягостно не оправдывать чужие ожидания? Чтобы их не разочаровывать, я наврала, будто наша контора занимается судебными разбирательствами, а не продает корм для драконов. Такой позор!
И снова рванул оглушительный гром. Сердце от страха подскочило к самому горлу. Не дожидаясь очередного приступа, сосед попытался меня успокоить:
- Поверьте, мы выживем! У заклинателя все под контролем.
- Да, но ваш голос прозвучал неуверенно
Наконец, выпитая настойка дала о себе знать. Вместо того чтобы разразиться очередным потоком признаний, я просто широко зевнула и секундой позже вырубилась, как разряженный магический светильник
- Тесса! Тереза, вставай! Кто-то тряс меня за плечо, пытаясь разбудить. С трудом разлепленные веки тут же сомкнулись обратно. Я снова понеслась на теплых волнах в приятный сон, в котором меня на руках заносил в родительский дом красивый мужик, вкусно пахнущий терпким мужским благовонием. Я с наслаждением потерлась лбом о его плечо
- Тереза, вставай же ты! Маму с папой забирают! прикрикнула Арона, младшая из сводных сестер. К слову, старшую звали Эзрой. Их отец очень хотел мальчиков, и в отместку Святым угодникам, никак не угодившим заскорузлому генералу, дал мужские имена.
- Куда? Я принялась нащупывать на прикроватном столике очки. Нашла, нацепила на нос, и мир приобрел четкость.
- В Башню. Стражи нашли папин самогонный аппарат.
- Ох, ты ж! пробормотала я, кувыркнувшись с кровати прямехонько на пол, потому как измятое, словно бумажный ком, платье, оплело ноги. Хорошо, что я была уже одета, только туфли осталось натянуть.
- Не отставай! скомандовала Арона, когда мы выкатились на улицу. Притом сестрица, широкая в кости, низкая ростом и богатая формами, казалось, действительно катилась, а я хромала. Уже за порогом дома выяснилось, что из торопливости я натянула одну уличную туфлю с высоким каблуком, а другую домашнюю на плоской подошве.
Где-то на середине дороги в голову пришел закономерный вопрос: а как я оказалась в своей постели, если только-только погибала над Саввинскими горами в воздушном дилижансе? Подспудную мысль, что мы все-таки разбились, и теперь бег по улицам в двух разных туфлях мерещился в агонии, пришлось подавить в корне. Она была не очень-то здоровой.
- Арона! позвала я сестрицу, скакавшую по брусчатке, как горная лань. - А как я вчера домой попала?
- Тебя мужик принес! Сказал, что вы вместе летели.
- Му-мужик? - Я даже остановилась на пешеходной мостовой.
- Ага. Представительный такой. Только худенький больно. Вот так плюнешь, он и улетит. Взмокшая от бега сестрица притормозила и, приложив к боку ладонь, перевела дыхание.
- Вы же в него не плевали? - насторожилась я, с ужасом представляя, как мое семейство встретило соседа по несчастью.
Какой оказался приличный мужчина! Девушку выслушал, да ещё домой отбортовал отгрузил доставил. В общем, вы поняли. Но с любимых родственников станется и плюнуть, и пинка дать, и на венчание потащить, раз посмел девицу через порог отеческого дома на закорках приволочь.
- Матушка на радостях решила, что ты наврала про командировку. Откуда ему наш адрес знать? Сказал, что у тебя в блокноте нашел и карточку свою оставил.
- А где карточка?
- У матушки. Побежали быстрее, а то придется ее из Башни вытаскивать! Она после Башни неделю зверем ходит.
Тут взгляд упал на витрину за спиной сестры. Из отражения на меня таращилось всклокоченное, пучеглазое чучело с торчащей над головой, словно один упрямый рог, прядью, и в платье, точно пережеванном гигантским драконом. А туфли! Мало что из разных пар, так ещё и разных цветов.
- Святые угодники! вздрогнула я.
Подковыляв к витрине, вытащила из кармана носовой платок, послюнявила и попыталась два обведенных черной краской шара превратить в нормальные глаза. Потом поплевала на пальцы и вернула на место оттопыренную прядь, то есть прилепила к спутанному колтуну, а когда вихор снова вздыбился, то без слов сорвала у сестрицы розовый ободок с красным бантиком.
- Ты чего? хрюкнула Арона.
- Мне нужнее! Иначе за блудницу примут! процедила я сквозь зубы, водружая ободок на голову и придавливая упрямый вихор.
- Не примут, убежденно возразила сестра. - Блудницы не бывают хромоногими.
Мы с ней встретились глазами в оконном отражении. Вообще, Арона страдала несвоевременными приступами честностями. Наверное, поэтому из трех заключенных брачных договоров все три были расторгнуты ещё до свадьбы.
- Что? - развела она руками. - Ты без красивостей похожа на судебного заступника. Они вечно по утрам в трактир приходят зеленые и помятые.
- Ты чего? хрюкнула Арона.
- Мне нужнее! Иначе за блудницу примут! процедила я сквозь зубы, водружая ободок на голову и придавливая упрямый вихор.
- Не примут, убежденно возразила сестра. - Блудницы не бывают хромоногими.