Я подозревала, что магистр Фабиус питает ко мне чувство. Чувство глубокого презрения, подкрепленное ненавистью ко всему женскому роду. Мало того что я носила юбку, а значит, по мнению старикашки, уже была обделена умом от природы, так еще и поступила сразу на второй курс по протекции В общем, этот пенек плешивый словно задался целью исключить меня если не из академии, то из группы защитников.
Мне же вылетать из магистериума нельзя было ни в коем случае. А если учесть, что на днях в женском общежитии освобождалось место (не выдержала учебной и любовной! нагрузки одна первокурсница), то
В общем, вся в грязи, мокрая и желающая всем сразу и оптом сдохнуть, я постучалась в двери кабинета. Заглянула, постаралась изобразить на лице милую улыбку. Получилось плохо. Осталось надеяться, что мой оскал все же не столь кровожаден, чтобы заподозрить во мне вампира.
А-а-а Адептка Блеквуд. Вы так спешили на занятие, что не разбирали дороги? глумливо начал профессор, разглядывая меня. И что же вам попалось на пути? По виду так минимум Шумерлинская топь, где на вас напала кровожадная льерна. Но, судя по тому, что вы все же здесь, вы доблестно от нее отбились, и вот мы сейчас можем вас лицезреть
Лучше бы на меня напала льерна, чем один чокнутый дракон и его дружок с рыжей в придачу.
К слову, льерна была весьма мирной тварью из рода гигантских иглобрюхих полозов. Сожрет косулю или человека, и больше никого после трапезы не трогает пару месяцев. С льернами темным магам порою можно было даже договориться, если перед этим животное хорошо накормить. А вот с Фабиусом подобный трюк, увы, не пройдет. Подозреваю, что даже двумя освежеванными козами преподавательскую глотку не заткнешь
Магистр между тем упражнялся в остроумии, некоторые адепты подхихикивали. Причем делали это не оттого, что шутки магистра оказывались столь уж остры и изящны, а скорее в надежде польстить самолюбию привередливого хрыча.
Садитесь, адептка Блеквуд. И в будущем постарайтесь являться на занятия в надлежащем виде.
Я мрачно потопала к своему месту. Да уж, черная ведьма, пусть даже вооруженная до зубов терпением, бессильна перед всемогущим женоненавистничеством Фабиуса. Иногда мне казалось, что еще немного и оно, мое терпение, лопнет, забрызгав моей же злостью не только магистра, но и всех вокруг.
Села рядом с Корнелиусом весельчаком и паяцем, обладавшим поистине бесценным даром: он мог трещать полдня напролет и при этом не раздражать.
Ви, ну ты даешь! вместо приветствия тихо выдал однокурсник.
Но даже сказанная шепотом фраза заставила преподавателя повернуть голову в нашу сторону.
Тишины! Я требую тишины! На щеках Фабиуса расцвели ярко-красные нервические пятна. Защита от темных сил это тот предмет, который вы все должны как минимум ценить! Ибо, только зная основы обороны от черных магов, вы сможете выжить. А те же, кто полюбит данный предмет всей душой, не только выживут, но останутся целы и невредимы. Так что советую быть вам всем внимательными.
И любить мой предмет, тоном преподавателя, но так, чтобы услышала лишь я, выдал сосед.
Корнелиус был тот еще лицедей и кривляка, передразнивать всех и вся умел мастерски. Я едва сдержалась, чтобы не прыснуть. Знать предмет, разбираться в нем это понятно. Но любить? Моя старшая кузина Барлин, к примеру, считала, что, когда мужчина не способен любить женщину, он начинает любить что попало: родину, императора, защиту от темных сил, пирожки с мясом А в том, что известная сердцеедка и кокетка Бар разбиралась преотлично в существах, которые когда-то вылезли из женщины и до самой смерти стремятся залезть в нее обратно, сомневаться не приходилось.
Между тем голос магистра Фабиуса начал стихать: он, все еще что-то бубня, повернулся к доске. Легкий пасс его руки, и грифель взмыл над землей. Пара мгновений, и на черной поверхности начали появляться четкие линии схема пентаграммы защиты от демонов низшей ступени.
Я перерисовывала ее на лист, которым со мной поделился сосед. К несчастью, мой конспект сгорел синим пламенем, как и все пергаментные свитки, что упали в лужу. Занятие тянулось нескончаемо долго. Занудный голос преподавателя, засохшая грязь, которая стягивала кожу, мокрая обувь
Удару колокола я обрадовалась, как иная новобрачная свадебному гимну. Увы, я сильно поспешила быть счастливой.
Я не закончил! Фабиус воздел корявый перст к потолку.
Мы поникшими лютиками опустились на лавки.
Через четыре седмицы вы все должны сдать рефераты. Темы написаны напротив ваших фамилий вот тут! Старик потряс в воздухе листом. И учтите! Не успеете вовремя, до турнира Четырех стихий, долги я принимать не стану, зачет тоже.
Как всегда, в своем репертуаре: максимум пафоса, минимум адекватности.
Профессор оставил лист на кафедре и степенным шагом удалился. Мы же рванули со своих мест. Когда я увидела свою тему, то скривилась. «Руническое письмо на коже мага как элемент защиты от темных чар на примере тела покойного архимага Энпатыра Медная Кирка», значилось корявым почерком рядом со скромным В. Блеквуд.
Была у белых странность: простые, ничем не примечательные маги носили фамилии, а заслуженные и прославленные прозвища. Многие адепты в подражание великим и усопшим тоже обзаводились подобными в обход имени рода. Как мне казалось, делали это юные маги по двум причинам: для солидности и подстраховать себя. Что до второго, то тут все понятно: если совершит студиозус великий подвиг, чтобы его не поименовали по месту оного. Ведь зачастую геройствовать приходилось в какой-нибудь деревеньке Жабки, Заячьи Рожки или Комариная Пустошь. Вот и выходило порою у непредусмотрительных, что и имя вроде известное, а улыбку вызывает: Вольдемар Большие Животинки или Марселина Гадючья Топь.