В точности так, как этого требует закон. В последний раз это было… четыре месяца назад?
— Послушай, друг, — в голосе Джо явно звучала усталость. — Не будем играться в прятки. Ты же знаешь, сколько информации дает одна вшивая энцефалограмма, если ее приходится делать тремстам миллионам людей по всей стране. Если бы с ее помощью можно было выявлять сумасшедших, я бы ходил без работы, верно? — Он засунул бумажник во внутренний карман пиджака. — Ты тоже можешь присесть, Бейли. Вон, в тот угол, чтобы не мешать нам. Начнем, Сэм, давай-ка все здесь быстренько осмотрим.
Тот кивнул и направился к полке с книгами. Он достал из кармана список названий и стал сличать их с названиями книг, стоящих на полке. Дело у него продвигалось медленно: то и дело приходилось снимать обложки с обернутых книг, а кроме того, выборочно проверялись и необернутые — для того, чтобы убедиться, что внутренний блок соответствует названию на корешке. Губы проверяющего шевелились. Джо работал более организованно; он рылся в выдвижных ящиках как терьер, почуявший запах крыс.
Бейли присел на указанное ему кресло. Им завладело оцепенение. Зачем беспокоиться? Что это даст? Если бы ему удалось заснуть! «Быть может, задремать, уснуть, умереть… Нет, стоп, вот что. Удаление, уединение. Желание обособиться. Основная шизоидная характеристика, с которой боролся, к которой привыкал, которую прятал в себе с тех пор, как лечение психических расстройств стало обязательным — ведь я не сумасшедший. Нет. Нет. Нет.
Но я так устал. Если бы только весь мир убрался куда-нибудь и оставил меня в покое».
Через час Джо и Сэм сверили свои записи. Они не нашли потайного шкафа, но оказалось, что есть и другие многозначительные факты. Бейли не знал, какие именно. Он был уверен, что на виду не было ничего запрещенного. Но не было сомнения и в том, что закон разрешал иметь множество вещей, наличие которых для опытного глаза было каким-нибудь явно определенным признаком. Бейли понятия не имел, что это могли быть за вещи: психиатрическая информация самого примитивного уровня была недоступна лицам, не имеющим карточки с обозначением «А»; корме того, детективы говорили слишком тихо, и он не мог подслушать их разговор.
Но это не имело никакого значения. Густая черная волна апатии захлестнула его.
— Ладно, мы заберем его и подробно во всем разберемся, чтобы прояснить ситуацию.
— А разве мы еще этого не сделали? — Сэм, наверное, был новичком в этом деле; скорее всего, его перевели из другого подразделения.
— Нет, черт возьми! Как ты думаешь, почему нам приказывают оставлять все найденные вещи там, где они были найдены? Настоящий эксперт на основании того, как сложено, ну, например, нижнее белье, может определить, хочет ли сумасшедший в глубине души убить своего отца или придушить мать.
— Или обоих? — оскалил зубы Сэм.
— В этом случае, я думаю, возможно. Ты же помнишь, у нас есть ордер на срочный арест. Еще одна причина, чтобы побыстрее доставить его куда надо. — Джо широкими шагами направился к креслу — пол слегка задрожал под его весом — и схватил Бейли за руку. — Вставай, придурок. Доктор уже ждет тебя.
Бейли пошел с ними, еле передвигая ноги. Они остановились, чтобы запереть и опечатать дверь. Наверное, известие об аресте разнеслось по всему дому; коридоры и лестницы были пусты. Шаги отзывались эхом.
Снаружи беспощадно сверкало солнце, в летнем небе описывали круги быстрокрылые чайки. Такому ясному дню даже удалось осветить неуклюжие утилитарные фасады домов, выстроившихся по обеим сторонам улицы, неуклюжие утилитарные одежды прохожих, спокойно идущих по своим делам.