И покатился со смеху. Захохотали все, даже Саша.
В Интернете чего только не найдешь, отсмеявшись, бросил Витек. Но у меня уже мозги заквасились. Картинок скопировали целую флешку! Смотрите, какие гоплиты, пельтасты, экдромои, псилои![2] Какие костюмы! А кто все это распечатывать будет, чтобы в ателье портным показать? У тебя дома есть цветной принтер, Макс? Нет! У меня тоже нет. И у Егора нет правда, Егор? Или у тебя где-нибудь спрятан цветной принтер под кроватью или там в посудомоечной машине?
Это он так шутил, Витек.
Дету у дас придтера! И посудобоечдой башиды тоже дету! прогундосил в ответ Егор.
Само собой! воскликнул Витек. А чтобы распечатать наши картинки где-нибудь, ну я не знаю, в каком-нибудь офисе, надо деньги платить. Вроде бы десятку стоит картинка. А у нас их тут штук двадцать минимум. Лично у меня нету лишних двухсот рублей.
И у бедя дету, сообщил Егор.
И у бедя, передразнил Макс.
Саша промолчал. Во-первых, у него тоже не было лишних двухсот рублей, а во-вторых, он уже чувствовал, к чему клонит Витек
И угадал!
А между прочим, у Сашкиного бати классный принтер на работе стоит! воскликнул Витек. И вообще ну к кому мы ради нашей исторической реконструкции должны за помощью обратиться, если не к нему? Главный художник ТЮЗа, все такое Василий Николаевич мог бы и костюмы для нас заказать в мастерской театральной, а в этой как ее реквизиторской нам бы щиты, шлемы и мечи сделали. А?
Витек, хоть и лучший Сашин друг, наглец исключительный и, что характерно, с годами все больше наглеет. Ему только дай губу раскатать!
В другое время можно было бы над этим посмеяться, но сейчас не другое время. Сейчас такое время, что вообще не до смеха.
Главное сдержаться и никому не показать, как тебе как тебе ужасно. Как тебе невыносимо!
Театр на гастролях в Саратове, отец тоже там, сдавленно проговорил Саша. Придется нам самим выкручиваться.
Заметил кто-нибудь, что он сказал «отец», хотя раньше всегда говорил «папка», «мой папка»?
Раньше говорил, да, было дело. А теперь а теперь папка уже не его.
Слава богу, никто не заметил ничего необычного в его голосе, никто ничего не просек. Все, не только Витек, устали от нескольких часов сидения у компьютера, от мечтаний, как их группа возьмет все призы за оригинальность замысла, от споров над каждым костюмом.
Больше всего смущал вопрос трусов.
Трусов в Древней Греции не носили. Все неприличные места прикрывали свисавшим из-под кольчуги толстым кожаным передником, который назывался «претугес» «крылья».
Нет, ребята, я без трусов не пойду, заявил Макс. Претугесы претугесами, а я без трусов не пойду!
Да никто не пойдет, успокоил его Витек. Что мы, больные, что ли? Только ты не вздумай напялить какие-нибудь боксеры в цветочек только плавки!
Стридги! захихикал Егор. Дадо дадеть стридги!
Все снова захохотали. Саша тоже. Это была хоть какая-то разрядка. Но его веселья надолго не хватило. Ужасно захотелось уйти домой и забиться там в какой-нибудь угол. И сидеть одному, ни о чем не думая, не отвечая на дурацкие вопросы Егора, не ведясь на еще более дурацкие подначки Витька, не слушая Макса, который все бубнил какую-то древнегреческую чухню из Интернета
Наверное, это погано, но Саша втихомолку радовался, что баба Люба заболела в своем Арзамасе и мама уехала к ней. Заболеешь тут, от таких-то событий Бабулю жалко, конечно, но хорошо, что Саша с мамой могут пока не встречаться и не строить друг перед другом бодрячков и весельчаков. Потому что бодрости и веселья нет ни у кого.
Самое невыносимое было слышать, как мама плачет ночью: тихонько, чтобы Сашу не разбудить. Однако он и так почти не спит. Он и сам бы плакал, да не может. Стыдно ему. Вот если бы отец умер, было бы другое дело, тогда это было бы нормально плакать. А так
Самое невыносимое было слышать, как мама плачет ночью: тихонько, чтобы Сашу не разбудить. Однако он и так почти не спит. Он и сам бы плакал, да не может. Стыдно ему. Вот если бы отец умер, было бы другое дело, тогда это было бы нормально плакать. А так
Нет.
Надо просто перетерпеть. Что он, единственный на свете мальчишка, которого бросил отец? Небось и другие есть. До фига их!
Вот интересно: те, другие мальчишки, они тоже с ума от горя сходили или просто плечами пожали и продолжали себе жить дальше?..
Вопрос такой: а жить дальше как?
В эту минуту в комнату заглянула Ирина Ивановна, мама Витька, и, зевая, спросила:
Гости, вам хозяева не надоели? Вообще одиннадцать уже, вы не заметили? Ваши родители, наверное, там с ума сходят. Или вы им позвонили, предупредили, что задерживаетесь?
Егор и Макс в ужасе переглянулись, потом как по команде выхватили из карманов свои оранжевые «Майкрософты», да так и ахнули: мобильник Макса вообще разрядился, а Егор у своего нечаянно выключил громкость. И у него десять неотвеченных вызовов, ничего себе! Ну, после этого, конечно, все торопливо простились, договорились встретиться завтра у Егора и полетели по домам.
То есть кто полетел, а кто побрел нога за ногу.
Легко догадаться, что брел именно Саша. Домой ему не хотелось
Сашин телефон лежал в кармане и не звякнул ни разу. И сообщения не пришло ни одного И дома его никто не ждал спешить было незачем.